Предыдущие
выпуски журнала

Психологический прогноз поведения подростков и юношей,
зависимых от психоактивных веществ

Хох И.Р. (Уфа, Россия)

Хох Ирина Рудольфовна –  кандидат психологических наук, доцент, заведующая кафедрой психологического сопровождения и клинической психологии; Башкирский государственный университет, ул. Заки Валиди, 32, Уфа, 450076, Республика Башкортостан, Россия. Тел.: (347) 229-96-04. E-mail: irinarudi@mail.ru

Аннотация. В рамках нашего исследования мы осуществили попытку рассмотреть психологические факторы, влияющие на формирование химической зависимости у подростков и юношей через системный подход к проблеме. В психодиагностическом обследовании использовались как стандартизированные, так и проективные методики. Полученные результаты эмпирического исследования позволили создать модель психологического прогноза поведения аддиктивной личности в рамках системного подхода. Материалы нашей работы могут послужить основой для разработки программ психокоррекционной работы с подростками в лечебных и воспитательных учреждениях.

Ключевые слова: психоактивные вещества; аддиктивное поведение; системный подход; социально-психологическая адаптация подростка.

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

Проблема наркомании и алкоголизма является чрезвычайно важной для современного общества, поскольку ставит под угрозу дальнейшую жизнь целого поколения. Существует много причин злоупотребления подростками и юношами алкоголя и веществ, изменяющих психическое состояние, например: любопытство, бегство от реальности и самого себя, низкая самооценка, давление сверстников, чувство протеста.

Пространство личности включает и предметное содержание опыта человека, и отношение его как субъекта к предметному содержанию, и связанную с этим систему ценностей, идеалов, убеждений, представляющих не только знание, но и побуждение к определённому действию [4]. Употребление алкогольных напитков в подростковом возрасте нередко способствует появлению или заострению таких черт характера, как раздражительность, агрессивность, замкнутость, отчуждённость. При неустойчивой нервной системе, ещё не сформировавшихся жизненных взглядах и убеждениях подросток под влиянием алкоголя становится более восприимчивым к воздействию примеров негативного поведения.

Целью нашей научной работы явилось исследование специфики психологического прогнозирования на начальном этапе зависимого поведения подростков и юношей.

В качестве испытуемых выступали респонденты как подросткового, так и юношеского возраста, но имеющие совпадающий признак по определённому параметру — наличие в поведении аддиктивных эпизодов. В исследовании приняли участие воспитанники ФГУ НВК ГУФСИН РФ по Новосибирской области в количестве 37 человек, в возрасте от 15 до 18 лет (в качестве экспериментальной группы), а также осуждённые ФГУ ЛИУ-10 ГУФСИН РФ по Новосибирской области в количестве 25 человек (в качестве контрольной группы), возрастной разброс которых составил от 21 до 35 лет. Все испытуемые — мужского пола. По данным медицинских исследований, испытуемые имеют диагноз «наркомания» разного вида; все они проходили принудительное лечение от данной аддикции в рамках исправительного учреждения, где отбывали сроки за различные преступления. В связи с этим в данном учреждении пенитенциарной системы они поставлены на профилактический учёт как склонные к употреблению наркотических веществ. Нами также исследованы юноши и девушки в количестве 32 человек от 14 до 17 лет, находившиеся на стационарном лечении в Центре наркологической помощи детям и подросткам при Муниципальном городском наркологическом диспансере г. Новосибирска по поводу химической зависимости.

Схема нашего эмпирического исследования построена, главным образом, в рамках системного подхода. В связи с этим уточним понятие данного методологического направления, научному оформлению которого послужили работы австрийского ученого биолога-теоретика Л. Берталанфи, в которых он разработал общую теорию систем. Таким образом, система есть некоторая целостность, взаимодействующая с окружающей средой и состоящая из множества элементов, находящихся между собой в некоторых отношениях и связях. Организацию этих связей между элементами можно назвать структурой [3].

Наше исследование было направлено на изучение психологического прогнозирования аддиктивного поведения; последнее, как и любой другой тип поведения, на наш взгляд, заключает в себе отдельные параметры, определяющие системность данного феномена. Находящиеся в нём части, сохраняющие свойства данной системы, являются элементами. Свойства элементов определяются их положением в структуре и, в свою очередь, определяют свойства системы [14].

Рассмотрим первый элемент нашей системной модели. Одним из первых изучаемых явлений в исследовании было влияние акцентуированных черт характера на формирование химической зависимости у человека. В итоге, гипотетическое предположение о том, что личности, имеющие типы акцентуаций характера (такие как гипертимный, демонстративный, застревающий, эпилептоидный и возбудимый), могут иметь избирательную уязвимость к формированию зависимости от психоактивных веществ, было подтверждено. Исходя из этого, можно предполагать, что главным свойством данного элемента выступают характерологические особенности исследуемой аддиктивной личности.

Следующим элементом, входящим в описываемую систему, можно считать роль семьи в социально-психологической адаптированности (СПА) детей подросткового и юношеского возраста, страдающих химической зависимостью. Так, А.Р. Sullivan [16] считает, что мать оказывает психологическое влияние на ребёнка на бессознательном уровне сразу же после его рождения. Эмоциональное напряжение, тревожность матери, если они возникают постоянно или часто, передаются ребёнку и тем самым лишают его чувства безопасности в непосредственном окружении. Наша исследовательская работа по данной тематике была завершена подтверждением гипотезы о том, что семейная система является провокационным фактором, снижающим СПА подростка и влияющим на формирование химической зависимости в данном возрасте.

Переходя к последнему элементу нашей системной модели — психотерапевтическому тренингу, — нужно отметить, что данный фактор, в отличие от двух предыдущих, являлся привнесённым извне, искусственным.

Говоря о тренинговых занятиях, можно в общем обозначить тренинг как совокупность групповых методов формирования умений и навыков самопознания, общения и взаимодействия людей в группе [10]. Тот факт, что воздействие на группу — в частности, в целях лечения — бывает иногда эффективнее, чем воздействие на одного человека, знали, пожалуй, даже наши пещерные предки. Шаманская практика также показала успешность публичного применения обрядовых и ритуальных процедур для излечения больных [5].

Первыми социологами, предпринявшими изучение групповых механизмов на рубеже XIX и XX веков, были Г. Зиммель и Э. Дюркгейм. Результаты их исследования в определённой форме использовались в групповой психотерапии, при этом стоит здесь отметить, что психологические механизмы и особенности функционирования групп здоровых людей и психотерапевтических групп не идентичны. Современное понимание тренинга включает в себя многие традиционные методы групповой психотерапии и психокоррекции, таким образом, находя его истоки в разнообразных направлениях клинической психотерапии в группах. Что касается групповой психологической работы у нас в стране — наиболее разработанной является патогенетическая психотерапия неврозов, в основе которой лежат принципы психологии отношений В.Н. Мясищева [15].

Суть данной терапии заключается в изменении нарушенной системы отношений больного, в коррекции неадекватных эмоциональных реакций и форм поведения, необходимой предпосылкой которых является достижение больным понимания причинно-следственных связей между особенностями его системы отношений и заболеванием. Следствием искажений в области социального восприятия, возникающих в результате конфликтности самооценки, является тот факт, что больной неверно истолковывает мотивацию партнёров по общению, недостаточно адекватно реагирует на возникшие межличностные ситуации, при этом всё его внимание сосредотачивается на сохранении представлений о значимости своего «Я» в глазах окружающих вместо разрешения реальных проблем.

Таким образом, нашу группу несовершеннолетних подростков-эдиктов мы можем отнести именно к вышеописанной категории — психотерапевтической (в количестве 12 человек). Количественный её состав можно объяснить тем, что развивающая психопрофилактическая работа в малой группе гораздо более эффективна, позволяет организовать достаточное число интеракций между участниками и в пропорциональной степени включает активность всех. Именно в рамках данной структуры с данной группой был проведён тренинг на сенситивность, в первую очередь основанный на играх социально-перцептивной направленности [1].

Блок тренинговых занятий имел своей целью формирование умения у участников понимать других. Понимание как способность одного человека точно предсказать чувства, мысли и поведение другого является сенситивностью.

Как было описано выше, сенситивный человек — хороший наблюдатель: он смотрит на людей и слушает их и запоминает то, что он видит и слышит. Большинство из нас воспринимают человека мгновенно и как единое целое. По мере формирования впечатления это целое становится всё более и более дифференцированным, то есть для его передачи мы прибегаем всё к большему количеству слов. По мере развития впечатление становится более сложным и комплексным. Если ребёнок с детства воспитывается в семье, которую можно определить как патогенную, характеризующуюся наличием конфликтов и эмоциональной напряжённости в отношениях между ее членами, он лишается возможности приобрести адекватные навыки общения, его способность к коррегированию собственных эмоциональных реакций на основе опыта блокируется, и тем самым ограничиваются его возможности реализации своих эмоциональных и познавательных потенциалов.

Рисунок 1. Модель психологического прогноза поведения аддиктивной личности
в рамках системного подхода

Аддиктивные подростки из данной группы относились к воспитанникам неблагополучных, дисфункциональных, неполных семей, а это влечёт за собой такие негативные последствия, как эмоциональный дискомфорт, испытываемый ребёнком, который может характеризоваться чувством ущербности, собственной неполноценности, эмоционального голода и зависти [11].

Всё это, несомненно, может привести к утрате отзывчивости, способности сочувствовать и сопереживать другим людям. А, как следствие, это может привести к запущенности ребёнка — как педагогической, так и социальной, иногда к психическим отклонениям, следствием чего может стать влечение к употреблению психоактивных веществ [8].

Исходя из всего вышеизложенного, логика нашей работы может быть представлена схематично (Рисунок 1).

Таким образом, на аддиктивную личность влияют: референтная группа (родители, сверстники), тренинговое воздействие, что, в свою очередь, провоцирует проявление определённых характерологических черт в межличностных интеракциях.

Как упоминалось ранее, характерологические особенности аддиктивной личности составляют первый элемент нашей систематической модели. С помощью проведенных исследований нам удалось создать базу данных по имеющейся выборке, состоящую из результатов испытуемых по трём опросникам: «Акцент 2-90», Опросник Г. Шмишека — К. Леонгарда, ПДО.

С помощью диаграммы полученные результаты можно представить наглядно (Рисунок 2).

Судя по графику, можно сделать вывод о том, что наибольшее количество испытуемых в подростковой группе имеет эпилептоидный тип акцентуации, а в группе аддиктов старшего возраста больше всего доминирует гипертимный тип. В классической психологии принято считать, что во взрослом возрасте акцентуации сглаживаются, а наиболее они заострены в подростковом. Данный факт заметен на представленной диаграмме, где наибольшее количество акцентуаций — именно в подростковой группе.

Это можно объяснить особенностями психики, которыми обладают молодые люди в данный период: эмоциональная незрелость, тревожность, мнительность, неудовлетворённость своих потребностей, неустойчивость фона настроения, лёгкое вживание в социальные роли, демонстративность.

Рисунок 2. Типы акцентуаций испытуемых по К. Леонгарду и А.Е. Личко

Условные обозначения:
Гипертим. — гипертимный тип акцентуации;
Эпил. (возб.) — эпилептоидный (по А.Е. Личко), возбудимый (по К. Леонгарду);
Экзальтир. — экзальтированный;
Истер. (демонст.) — истероидный (по А.Е. Личко), демонстративный (по К. Леонгарду);
Застрев. — застревающий;
Педант. (психаст.) — педантичный (по К. Леонгарду), психастенический (по А.Е. Личко);
Циклоид. (циклотим.) — циклоидный (по А.Е. Личко), циклотимичный (по К. Леонгарду).

Особенностью эпилептоидных личностей являются обидчивость и мстительность. В случае явных акцентуаций при внешне удовлетворительной социальной адаптации жизненный путь может быть переполнен конфликтами и поведенческими нарушениями. Речь идёт, главным образом, о таких особенностях, как эмоциональная незрелость, недостаточно развитое умение контролировать собственное поведение и соразмерять желания и возможности в удовлетворении своих потребностей, а также ложные представления о системе духовных ценностей. Молодые люди подобного типа эгоистичны и требуют немедленного удовлетворения своих желаний. Они впечатлительны, боязливы, болезненно переживают неудачи и очень страдают от этого, так как считают свою уступчивость признаком слабости. Это мешает им добиваться своих целей. Снижается их способность к установлению контактов за пределами семьи при одновременном увеличении потребности в таких контактах. Для того чтобы заглушить эти неприятные ощущения, они становятся агрессивными, задиристыми или, наоборот, пассивными, стараясь избегать трудностей, вместо того чтобы преодолевать их. Самым доступным выходом в данном возрасте оказывается приобщение к ПАВ, с помощью которых проблемы решаются сами собой [6].

Определенные члены второй группы (критерий — выраженность акцентуации), в возрасте от 21 до 35 лет, принадлежат к личностям гипертимного типа. Гипертимный тип входит в пятерку наиболее «рискованных» с точки зрения делинквентности (по данным А.Е. Личко). Делинквентность гипертимов обусловлена легкомыслием, гиперактивностью, реакцией группирования и склонности к риску, но, несмотря на свое социальное положение и статус, эти люди часто пребывают в приподнятом настроении, на жизнь смотрят оптимистически [13]. Скорее всего, закрепление во взрослом возрасте предельно заострённых, пограничных с нормой черт характера и будет одним из негативных факторов, влияющих на нарушение личностью социальных норм (употребление ПАВ) и законов (преступления).

Опираясь на вышеизложенное, можно сделать вывод о том, что первичный личностный смысл алкоголизации и наркотизации как частного варианта аддиктивного поведения заключается в необходимости удовлетворения, таким образом, потребности во власти [9]. Действительно, в основе насильственных преступлений часто лежит мотив власти и подавления другого.

Следующий этап нашего исследования подразумевал анализ второго элемента той системной модели, которая была представлена выше. Здесь наше внимание, главным образом, следует акцентировать на полученных результатах во время исследования по изучению установок, поведения и тактики воспитания, осуществляемого родителями, так, как их видят и понимают дети в подростковом и юношеском возрасте (опросник «Подростки о родителях», далее — «ПоР»), а также оценку социально-психологической адаптированности (далее — СПА).

Для ребёнка первой моделью социальной среды является родительская семья. Исходя из этого, одним из главных аспектов формирования какой-либо определённой модели поведения у человека можно считать социализацию, которая начинается с самого раннего возраста и продолжается на протяжении всей жизни. Среди различных социальных факторов, влияющих на становление личности, одним из важнейших является семья [2].

Специфические проблемы, характеризующие подростковый возраст, разрешение которых в значительной степени определяется как уже существующей к тому времени структурой личности, так и характеристиками группы, в которой происходят конфронтация и переработка этой проблематики, также накладывают свой отпечаток на характер взаимоотношений между родителями и детьми [12].

По опроснику «ПоР» наиболее высокие результаты были зафиксированы по шкалам «Враждебность» и «Непоследовательность». По ним можно предполагать безразличие родителей, негативные высказывания в адрес подростка, неверие в достижения ребенка в любой сфере деятельности, что, в свою очередь, приводит к отчуждению ребёнка от родителей, а также к нарушениям социальной и психической адаптации. Все эти проявления могут привести к появлению очень неприятных ощущений, чувства вины и неудовлетворённости собой, которые, однако, подростки чаще всего скрывают под маской равнодушия, насмешки и пренебрежительного отношения к взрослым.

Был также выявлен высокий показатель в группе респондентов по шкале «Автономность». Данный результат может говорить об отстранённости, отсутствии у родителя потребности в душевном тепле и участии по отношению к ребёнку. Особенно такой результат должен насторожить, если испытуемый обладает холерическим темпераментом и склонен к эпизодическим дисциплинарным нарушениям.

Подводя итог по данному разделу исследования, можно сформулировать следующее: исследуемые дети, находящиеся на стационарном лечении, в большинстве своем видят тактику воспитания, практикуемого их родителями, дисгармоничной, что, возможно, проявляется в открыто враждебном, отвергающем и отстранённом отношении со стороны их родителей.

Полученные результаты по тестовой методике «Социально-психологическая адаптация» свидетельствуют о том, что большинство ответов респондентов получилось с завышенным индексом. Это может свидетельствовать об особенностях личностного реагирования испытуемых на их неуспешную реальную практику деятельности и отношений с окружающими, о компенсаторных и гиперкомпенсаторных тенденциях в отношении к себе самому и требованиям действительности.

Далее нами был заложен третий элемент имеющейся системы. Как уже оговаривалось ранее, он является искусственным — психопрофилактический тренинг входил в нашу систему как элемент реабилитационного процесса. Главной задачей исследования была попытка подтверждения гипотезы о том, что участие в тренинговых программах позволяет давать личностный ресурс совладающего поведения и способствует формированию навыков прогнозирования своего поведения подростками и юношами, принимающими психоактивные вещества.

В результате проведения психотерапевтического тренинга повысилась коммуникативная компетентность подростков-аддиктов при решении конфликтных ситуаций, возросла самооценка и расширился спектр психологических средств для прогноза и планирования своего поведения.

В отечественной науке личностный смысл алкоголизации и наркотизации очерчен доступом к психологическим ресурсам (включая ощущение смелости, фантазии могущества и т.п.), позволяющим действовать в стандартной ситуации межличностной коммуникации необычным образом. В данном случае биологическая модель алкоголизма и наркомании дополнена личностно-мотивационной моделью, где скрытый смысл семантики опьянения сводится к снятию ответственности за доступ и использование психологического ресурса. Следовательно, можно предположить, что специфической алкогольной и наркотической личности не существует, личностные особенности играют роль лишь предрасполагающих факторов [7].

Таким образом, выявив характерологические особенности исследуемых аддиктов, мы рассмотрели внутренний локус зависимой личности, вследствие чего нами было подтверждено предположение о том, что личности, имеющие типы акцентуаций характера (такие как гипертимный, демонстративный, застревающий, эпилептоидный и возбудимый), могут иметь избирательную уязвимость к формированию зависимости от психоактивных веществ.

Результаты использования таких психодиагностических методик, как опросник «Подростки о родителях» и Шкала оценки социально-психологической адаптированности (шкала СПА), позволили увидеть отношение аддикта к референтной группе: родителям и сверстникам.

Психотерапевтический тренинг явился заключительным звеном исследования; именно с помощью тренинговой работы данная функциональная модель приобрела целостность. Когда человек с детства воспитывается в семье, которую можно определить как неполную или дисфункциональную, могут возникнуть негативные последствия: эмоциональный дискомфорт, чувство ущербности, собственной неполноценности. И тогда человек лишается возможности приобрести адекватные навыки общения, его способность к коррегированию собственных эмоциональных реакций на основе опыта блокируется, тем самым ограничиваются возможности реализации им своих эмоциональных и познавательных потенциалов. Таким образом, влияние внешнего фактора на аддиктивную личность является важным аспектом в формировании представлений собственных возможностей и ресурсов, в их поиске и актуализации.

Человек, имеющий более чёткое представление о себе, собственных возможностях, социальных ролях и способностях (на любых этапах своего развития), может найти способы решения проблем без употребления ПАВ и выбрать более эффективные формы разрешения сложных жизненных ситуаций.

Литература

1.   Анн Л. Психологический тренинг с подростками. – М-СПб.: «Питер», 2005. – 201 с.

2.   Батуев А.С., Соколова Л.В. О соотношении биологического и социального в природе человека // Вопросы психологии. – 1994. – № 1. – С. 81–92.

3.   Берталанфи Л. История и статус общих теоретических систем. Системные исследования. – М.: Мысль, 1973. – 170 с.

4.   Брушлинский А.В. Психология субъекта. – М.: Алетейя, 2003. – 272 с.

5.   Вачков И.В. Основы группового психотренинга. Психотехники: учебное пособие. – М.: Издательство «Ось-89», 2005. – 256 с.

6.   Габиани А.А. На краю пропасти: наркомания, наркоманы. – М.: Мысль, 1990. – 242 с.

7.   Горанский А.Н. Наркомания: причины, последствия и меры защиты. – Тюмень: Еникс, 2000. – 300 с.

8.   Гульдан В.В., Корсун А.М. Поиск впечатлений как фактор приобщения к наркотикам // Вопросы наркологии. – 1990. – № 2. – С. 40–44.

9.   Даулинг С. Психология и лечение зависимого поведения. – М., 2000. – 190 с.

10.   Жуков Ю.М. Коммуникативный тренинг. – М.: Гардарики, 2004. – 342 с.

11.   Каган В.Е. Тоталитарное сознание и ребёнок, семейное воспитание // Вопросы психологии. – 1993. – № 5. – С. 42–58.

12.   Кривцова С.В., Достанова М.Н., Кнорре Е.Б. Подросток на перекрёстке эпох: проблемы и перспективы социально-психологической адаптации подростков. – М.: Генезис, 1997. – 288 с.

13.   Личко А.Е., Битенский В.С. Подростковая наркология: руководство. – Л.: Медицина, 1991. – 504 с.

14.   Никандров В.В. Практикум по психодиагностике. Неэмпирические методы психологии. – СПб.: Речь, 2003. – 277 с.

15.   Эйдемиллер Э.Г., Юстицкий В.В. Психология и психотерапия семьи. – 3-е изд. – СПб.: Питер, 2001. – 656 с.

16.   Sullivan A.P. The practice of prevention in the New York city Publik school // Inter. J. Addic. – 1986. – Vol. 21. – P. 145–155.

Ссылка для цитирования

УДК 159.9:616.89-008.441.13-053.7

Хох И.Р. Психологический прогноз поведения подростков и юношей, зависимых от психоактивных веществ // Клиническая и медицинская психология: исследования, обучение, практика: электрон. науч. журн. – 2016. – N 2 (12) [Электронный ресурс]. – URL: http://medpsy.ru/climp (дата обращения: чч.мм.гггг).

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.

Выпуск № 21

Мартюшева В. (Украина) Чудо в хосписе

Максимова Е. (Украина) Самоубийство как ответ человека на вызовы бытия в условиях сужения видения жизненного пространства