Корчинов А.Д. От научности и объективности к художественности и субъективности в интересах психотерапевтической практики

// Психология 21 столетия. – 2012. – Т. 1. – С. 288–292.

 

 

ОТ НАУЧНОСТИ  И ОБЪЕКТИВНОСТИ К ХУДОЖЕСТВЕННОСТИ И СУБЪЕКТИВНОСТИ В ИНТЕРЕСАХ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ

 

 

На данный момент в реальности в России мы имеем уже не репрессивную, однако, все еще надзорную психиатрию. Мы имеем заметно выраженное игнорирование личности и индивидуальности пациентов, их переживаний и достоинства. Собственно как и игнорирование всего этого в нас самих, помогающих специалистах. На первом и единственном месте давно проверенная, нехлопотная троица: клинический диагноз, фармпрепараты и схемы лечения, поддерживаемые устаревшей законодательной и нормативно-правовой базой и чрезмерным администрированием. Реальной  психотерапии в психиатрической практике очень мало, системный подход отсутствует, биопсихосоциальный контекст восстановления – лишь тема для научных статей и докладов.

Мы имеем полное неприятие не объективной, не научной, не клинической психологии пациентов и абсолютное, категорическое неприятие не научной, не объективной, не клинической психологии восстановительного процесса. И со стороны администрации и со стороны докторов и даже со стороны медицинских психологов. Все это выливается в неумение и нежелание помогающих специалистов взаимодействовать на равных как с пациентами, так и между собой. Психиатры вознесли себя на пьедестал научности, которая при нежелании разговаривать с пациентами на равных выглядит «псевдонаучностью». Биологический аспект гипертрофирован, лишь ему придан статус научности и объективности, в психологическом аспекте формализм, равнодушие, иногда он игнорируется откровенно, чаще же здесь все привычно и умело маскируется терминологией научности и внешней, ни к чему не обязывающей заботы. «Субъективность» восстановительного процесса выхолащивается, он куц, малоэффективен, пациенты между тем страдают.

Как изменить ситуацию?  Как разбавить биологический метод или «химиотерапию» другими видами помощи и подступиться к «телу» пациента (точнее его душе) тем, кто ею должен и хочет заниматься?

Ответ представляется простым: добавить в восстановительный (и прежде психотерапевтический) процесс психологии, в том числе простой, обыденной, повседневной, «не научной». Той психологии, которая не только строго не научна, а и «художественна». А также добавить философии, социологии, педагогики и религии. И эта добавка означает, что физиологическая парадигма должна, наконец, уступить часть пространства другим научным парадигмам, в том числе интегративной. Психотерапевтический процесс должен быть ближе к реальной жизни и переживаниям пациентов, и тогда есть вероятность, что он будет более полным и более системным. Эта не научная с точки зрения адептов старорежимного биологического подхода, смесь, находящаяся на границе вышеперечисленных пространств, будучи систематизированной, может быть методологией, причем упрощенной. И именно упрощенная, она, на взгляд автора тезисов, может быть действенна, встречать понимание у пациентов и приниматься ими. Призыву внедрения такой методологии в практику и посвящены эти тезисы. В том числе призыву подвинуться от естественнонаучного, объективного, биологического к «не научному», обыденному, «художественному», субъективному, психологическому, «духовному», признать это за серьезный метод восстановления и даже абсолютно необходимый. Сдвинуться от биологических концепций психических расстройств и от лекарств как основного «врачевателя» к психологическим концепциям, к личности и индивидуальности пациента, как основного атрибута психического здоровья и нашей личности и индивидуальности как основного врачевателя (метода). А еще тому, чтобы, уйдя от чрезмерного акцентирования на биологических концепциях психических расстройств и биологическом методе лечения, перестать снимать с себя ответственность за результат и не перекладывать ее на лекарства и схемы лечения, оправдывая этим свое неверие в себя и пациента. А еще тому, чтобы, взяв на себя большую ответственность за восстановление психического здоровья пациента и ему самому вменить часть ответственности за его здоровье. И тому, чтобы перестать воспринимать процесс восстановления психически больного лишь как наукообразное ремесло, как клиническую процедуру и начать всерьез воспринимать его и как творчество, искусство, духовную практику. И всерьез считать, что диагноз психического расстройства это не только вопрос истины, но и вопрос наших возможностей и нашего желания вкладывать силы. И всерьез считать, что результат (исход) это не только вопрос нозологической принадлежности психического расстройства, тяжести расстройства, генетически обусловленного статуса, а это и вопрос наших усилий, нашей смелости, веры в себя и в пациента и нашего желания вкладывать силы.

      Заканчивая этот краткий спич, хочется закрепить его ремаркой.

Издательство «Новое литературное обозрение» в 2009 году выпустило книгу Ирины Сиротиной «Классики и психиатры». Автор рассматривает историю психиатрии конца 19 – начала 20 века в контексте российской культуры через призму особого жанра – патографию – жизнеописание знаменитых писателей с точки зрения их болезней, настоящих или мнимых. При этом эти знаменитые авторы в контексте повествования выступают как объект исследования и как субъекты исследования. Психиатры рассматривают знаменитых писателей, писатели посредством своих литературных персонажей касаются психических расстройств, их феноменологии, а также вопросов нормы и патологии. Итогом такого обоюдного интереса, или интереса к одному и тому же явилась возможность анализа автором книги соотношения научного и художественного, объективного и субъективного при отображении психических расстройств. Автор этот анализ на протяжении 236 страниц и делает, показывая как колебалась научная (объективная) мысль вслед за художественной (субъективной), а художественная мысль вслед за научной психиатрической при анализе психических расстройств. Собственно даже не самих психических расстройств, а взглядов на них, толкования их, в том числе соотношения нормы и патологии.

Авторский анализ показывает, что объективный (научный) взгляд не всегда «догонял» в этом смысле художественные усилия и возможности, особенно в лице Достоевского и Толстого. Что научность и объективность это истина да, но не в последней инстанции. Что она, эта научность сама может быть принята к проверке художественным контекстом и уж точно жизненным, и когда это происходит, то оказывается, что эта самая научность сама нуждается в коррекции и довольно существенной. И при этом уступает, точнее, уступала в лице многих психиатров, в частности Чижа, Баженова, Сикорского и многих других, что они честно и признавали. Собственно она эта самая объективная, научная психиатрическая мысль начала уступать в лице всех тех прогрессивно мыслящих психиатров, кто стал привносить в процесс восстановления психически больных психотерапию, начиная с Брейера, Фрейда, Бехтерева.

В частности, Сиротина на стр. 89 пишет: «Трансформация понятия болезни поставила психиатров перед необходимостью пересмотреть и свое место в отношениях с пациентом, и понятие симптома болезни. Что именно считать симптомом – объективные, физические проявления болезни или же их смысл для самого больного? Во многом … внимание врача сместилось от внешних, видимых и ощутимых признаков – таких как припадок, бред, галлюцинации – к мелким и незаметным в своей обыденности деталям – которые, однако, для самого больного могли иметь громадное значение. «Мелочи обыденной жизни» – оговорки, ошибки, сны, на которые обратил внимание Фрейд, – при мудрой их интерпретации помогали понять больше, чем самые объективные показатели. Они делали точкой отсчета внутренний мир больного; этот почти коперникианский переворот знаменовал возникновение психотерапии. Теория дегенерации, с ее медицински-негативным понятием душевной болезни, с одной стороны, и сильной моральной и социальной ангажированностью – с другой, должна… уступить место психологически ориентированным концепциям».

И в этом смысле мы можем ставить вопрос о психологической модели психотерапии в психиатрической практике наряду с клинической моделью. И не только ставить, но и практически его реализовывать. При этом автор статьи хочет подчеркнуть: не лишь психологической модели психотерапии, а и психологической. Для реализации системного био-психо-социального подхода при восстановлении психически больных мы должны реализовывать на практике, наконец, и эту модель.