Вернуться на главную страницу
О журнале
Научно-редакционный совет
Приглашение к публикациям
Архив номеров

СМЫСЛОВАЯ РЕГУЛЯЦИЯ ПОЗНАВАТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРИ
ИСТЕРИЧЕСКОМ РАССТРОЙСТВЕ ЛИЧНОСТИ

Виноградова М.Г., Тхостов А.Ш. (Москва)

Виноградова Марина Геннадьевна

– кандидат психологических наук, ассистент кафедры нейро- и патопсихологии, факультет психологии, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, ул. Моховая, д. 11, стр. 5, 125009 Москва, Россия.

E-mail: mvinogradova@yandex.ru

Тхостов Александр Шамилевич

член редколлегии журнала «Медицинская психология в России»;

– доктор психологических наук, профессор, заведующий кафедрой нейро- и патопсихологии, факультет психологии, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, ул. Моховая, д. 11, стр. 5, 125009 Москва, Россия.

E-mail: tkhostov@gmail.com


Аннотация. Представлены результаты исследования патологического влияния процессов смысловой регуляции на когнитивное функционирование больных с истерическим расстройством личности. На материале методик «Чувствительность к противоречиям», «Воспроизведение литературных сюжетов» и рассказов по таблицам ТАТ и исследования формального интеллекта тестом Векслера описана интегральная характеристика познавательной деятельности больных с истерическим расстройством личности – избыточная пристрастность, проявляющаяся в ориентированности познавательных процессов на желание, эмоции, в доминировании аффективной логики над рационально-логическими конструкциями, в «ситуационной глобальности».

Ключевые слова: нарушения познавательной деятельности, личностные расстройства, когнитивные процессы, смысловая регуляция, чувствительность к противоречиям.

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.


______________________________________________________________________________

Исследование выполнено при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, проект 08-06-00057а.
______________________________________________________________________________


Для патопсихологии остается актуальной проблема исследования наиболее сложных феноменов, традиционно рассматриваемых как проявления нарушений или особенностей личности больных с психопатиями. В современных психиатрических классификациях (МКБ-10, DSM-IV) группа состояний, выделявшихся ранее как «психопатии», определяется как «расстройства личности». При этом в новой терминологии особенно акцентируются именно специфические личностные паттерны, которые к тому же и выступают основным содержанием используемых диагностических критериев. Для патопсихологического исследования одним из направлений изучения данной проблематики является «путь опосредованного выявления изменений личности с помощью эксперимента, направленного на исследование познавательных процессов» (Зейгарник Б.В., 1965, стр. 45). Именно через особенности познавательной деятельности раскрывается личность; и, обращаясь к анализу этих особенностей, выделению факторов, определяющих их специфичность, и механизмов, их реализующих, исследователь получает возможность наблюдать то, как личность строит свой внутренний мир, «организуя» реальность вокруг себя, переживая и оценивая ее как подтверждение своих ожиданий и устремлений или испытывая неудовлетворенность от их взаимного несоответствия.

В рамках культурно-исторической концепции понимания психики проблема взаимовлияния личностных параметров и познавательной деятельности сформулирована как единство аффективных и интеллектуальных компонентов. При этом, как подчеркивал Л.С. Выготский, «анализ, расчленяющий сложное целое на единицы… показывает, что существует инамическая смысловая система, представляющая собой единство аффективных и интеллектуальных процессов» (Выготский Л.С., 1956, стр. 54). При этом во всякой идее содержится в переработанном виде аффективное отношение человека к действительности, представленной в этой идее; поэтому возможно раскрыть прямое движение от потребности и побуждений человека к известному направлению его мышления и обратное движение от динамики мысли к динамике поведения и конкретной деятельности личности (там же). Как проявления единства аффективных и когнитивных компонентов могут рассматриваться смысловые образования, каждое из которых представляет  «целостную динамическую систему, отражающую взаимоотношения внутри пучка мотивов, реализующих то или иное смысловое отношение к миру» (Братусь Б.С., 1981, стр. 48). В жизнедеятельность человека смысловые образования включаются посредством участия в процессах регуляции. Такая смысловая регуляция обеспечивает согласование целей и средств деятельности с мотивами, потребностями, ценностями и установками субъекта. Изучение проблемы смысловой регуляции психической деятельности позволяет приблизиться к пониманию взаимовлияния аффективных и когнитивных компонентов, взаимопроникновения познавательной и личностной сфер, а также к исследованию формирования специфических нарушений познавательной деятельности, возникающих при расстройствах личности.

В качестве яркого клинического примера нарушений соотношения аффективных и когнитивных компонентов  деятельности традиционно рассматривается истерия (а на уровне расстройств личности – истерическое расстройство личности). В поведении этих больных можно обнаружить такие «отклонения», как: демонстративность, преувеличенные реакции на стимулы, которые здоровыми людьми оцениваются как нейтральные или не вызывают настолько выраженного реагирования, игнорирование или искажение параметров поступающей информации, снижение способности к прогнозированию ситуаций, внушаемость, ощущение дискомфорта в ситуациях, когда пациент не является объектом внимания, понимание межличностных отношений как более интимных, чем в действительности и пр.

Приведенное феноменологическое описание особенностей поведения личностей с истерическими чертами позволяет обсуждать проблему вовлечения смысловых структур в формирование истерических симптомов. Для объяснения специфических особенностей личности и познавательной деятельности, наблюдаемых в клинической картине больных с истерическими чертами, целесообразно обратиться к понятию «смысловая регуляция». Введение этого понятия дает возможность целостно представить взаимодействие познавательной и смысловой систем, которые А.Н. Леонтьев характеризовал как обеспечивающие связи человека с окружающей его действительностью, подчеркивая их слитность [Леонтьев А.Н., 1975].

Разработанные в отечественной психологии положения о неосознанности смысловых образований, их выражении в значениях и эмоциональных, чувственных переживаниях являются важным методологическим принципом построения исследований нарушений психики при личностных расстройствах (психопатиях). Смысловую регуляцию можно рассматривать в качестве фактора, нарушение которого ведет к формированию у больных с истерическими чертами симптомов, традиционно описываемых как изменения познавательной деятельности и личностной сферы.

В качестве интегративной характеристики психической деятельности личностей с истерическими чертами может быть выделена избыточная (патологическая) пристрастность, которая выражается в потере нейтральности по отношению к ряду стимулов (в широком значении слова), в неспособности удержать автономность когнитивных и аффективных составляющих деятельности и в доминировании аффектов и эмоций («аффективной логики») над использованием рационально-логических конструкций. В исследовании проблемы пристрастности важным аспектом является определение «границ», в которых она соответствует «норме» и не оказывает разрушительного влияния на деятельность. Степень пристрастности варьирует и у здорового человека, а при истерическом расстройстве ее выраженность может возрастать, проявляясь в ситуациях, в которых здоровому человеку свойственна меньшая вовлеченность, т.е. происходит утрата той объективности (по отношению к себе и к окружающему миру), которая  свойственна «нормальному» адаптивному реагированию. Эти положения согласуются с работами, проводившимися в школе Б.В. Зейгарник (например, Зейгарник с соавт., 1989), в которых подчеркивается присущее личностям с психопатиями «неразведение» личностного смысла ситуации и ее объективного значения, слияние значения со смыслом в ситуациях повышенной аффективной значимости.

На феноменологическом уровне патологическая пристрастность проявляется в особенностях познавательной деятельности: внушаемости, легкости изменений суждений, повышенной реактивности, впечатлительности, неспособности отличать главное от второстепенного, непереносимости многозначности информации и ее противоречивости, недостаточной опоры на объективные условия ситуации, отсутствии постоянных интеллектуальных интересов, устойчивых принципов, сформулированных на базе приобретенных знаний или фактов личного опыта. При этом  мышление (хотя можно и шире рассматривать познавательные процессы в целом) характеризуется доминированием желаний и устремлений человека над реалистичными представлениями действительности, рассмотрением причин, соотносящихся с желаниями индивида, как подлинных и заменяющих, искажающих объективный взгляд на реальность (так называемое «мышление, ориентированное на желание» – «wishful thinking»).

Но для возникновения и существования «ориентированности» познавательной деятельности на желание, должна действовать некоторая система «смыслового обеспечения». Поэтому рассмотрение данных когнитивных особенностей в отрыве от личности человека, от системы смысловых образований, опосредующих и познавательные процессы, и процессы переживания, является недостаточным для понимания места этих феноменов познавательной сферы в целостной картине жизнедеятельности субъекта. Так, изучение особой социальной позиции больных с истерическими расстройствами, характеризующейся инфантильностью и эгоцентричностью, может помочь пониманию характерных черт смысловых образований и нарушений смысловой регуляции у данной группы больных и, следовательно, объяснению ряда клинических феноменов (иллюстрацией может служить «ориентированность на желание» познавательной деятельности). Другим примером может являться снижение способности личностей с истерическими чертами к регуляции, контролю и осознанию своих переживаний и поведения. Для такого снижения характерно избегание фактов, подмена направленности на понимание происходящего привычным для индивида «аффективным всплеском», а в клинической картине обращает на себя внимание недостаточная направленность больных с истерическим расстройством занять по отношению к себе наблюдающую позицию, что (среди прочего) свидетельствует о недостаточном уровне рефлексии.

Итак, для выявления основного фактора, приводящего к возникновению и стабилизации нарушений по истерическому типу, необходимо создание условий, которые предоставляли бы возможность изучения не отдельных процессов, а целостных поведенческих актов и реакций, а также лежащих в их основе смыслов (смысловых образований). При этом необходимы такие экспериментальные методы, которые не обращаются непосредственно к смысловой сфере в звене произвольной регуляции. В противном случае, полученные данные в основном соотносятся с сознательно формулируемыми и используемыми средствами овладения собственным состоянием и регулирования поведения, а также с декларируемыми ценностями, с социально приемлемыми стереотипами представлений о себе и об окружающем мире.

В проводимом нами цикле исследований изучение смысловой регуляции организуется как проверки познавательных процессов испытуемого. Такая организация эксперимента позволяет снизить вероятность установочного поведения, поскольку испытуемый выполняет задания с «понятными» для него целями и условиями. Кроме того, в специфических изменениях познавательной деятельности отражаются особенности личности испытуемого. В ряде работ описаны изменения у личностей с истерическими расстройствами познавательной деятельности в эмоционально значимых ситуациях или при актуализации эмоционально значимых тем (Гульдан В.В., 1980, Сметанников П.Г., 1983 и др.). Всего в исследованиях приняло участие 165 испытуемых (60 больных с истерическим расстройством личности, 45 больных с ананкастным расстройством личности и 60 здоровых испытуемых). Все группы испытуемых уравнены по возрасту, образовательному уровню и полу (в исследованиях принимали участие только испытуемые женского пола).

Экспериментальные исследования показали, что, в целом, познавательная деятельность больных с истерическим расстройством личности характеризуется импрессионистичностью, «глобальностью», в отличие от фрагментарности, фиксированности на отдельных операциях больных с ананкастным расстройством. В данном случае «глобальность» рассматривается как некоторое «огрубление», утрата отражения важных деталей при переоценке несущественных параметров (часто для больного с истерическим расстройством значимость этих параметров определяется эмоциональной окрашенностью материала или ситуации).

Роль эмоционального фактора в интеллектуальной деятельности больных и с истерическим и с ананкастным расстройствами оказывается более разрушительна по сравнению с деятельностью здоровых испытуемых. Например, у больных с истерическим расстройством в выполнение заданий вмешивалось эмоциональное реагирование на условия проведения проб, а у больных с ананкастным расстройством – повышенная тревожность. Эти особенности проявились при выполнении теста Д. Векслера: в группах больных снижение общих показателей интеллекта в значительной степени определялись нарушениями регуляторной составляющей деятельности (например, отмечалось нарушение построения программы выполнения заданий, неэффективный контроль над соответствием выполняемых действий требованиям задачи). У больных с истерическим расстройством уровень «общего» интеллекта ниже, по сравнению с показателями здоровых испытуемых, но выше показателей больных с ананкастным расстройством (на урвне значимости р<0,05)

Но к факту снижения результативности в интеллектуальных пробах не сводятся другие феномены, обнаруженные в экспериментальном исследовании познавательной деятельности при истерическом расстройстве личности, что вновь возвращает к обсуждению проблемы патологической пристрастности как проявления искажающего влияния процессов смысловой регуляции.

Для больных с истерическим расстройством характерно снижение чувствительности к противоречиям, что было экспериментально показано при использовании методики «Противоречивые высказывания» (Тхостов А.Ш., Виноградова М.Г., 2010). Испытуемый должен был выбирать из набора высказываний те, с которыми он согласен (все высказывания предъявлялись ему в случайной последовательности и каждому высказыванию соответствовало высказывание с противоположным значением). В этих условиях больные с истерическим расстройством чаще соглашались с обоими противоречивыми высказываниями из пары (различия с результатами по группе нормы на уровне значимости р<0,005).

Можно предположить, что для таких больных каждое суждение стремится стать универсальным, но в любой наличной ситуации оно может, не сопровождаясь когнитивным диссонансом, смениться на столь же универсальное противоположное суждение. У испытуемых с истерическим расстройством наибольшее количество противоречивых ответов наблюдается на высказывания, которые являются эмоционально ярко окрашенными, связаны с темами достижения успеха. Например, в случаях присутствия в высказываниях темы достижения успеха или привлечения внимания: «Каждый сверчок знай свой шесток» и «Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом», «Крупный успех составляется из множества предусмотренных и обдуманных мелочей» и «Успех, особенно значительный, определяется случаем, кропотливость же удел бездарностей»; или темы взаимоотношений: «Чужая жена – лебедушка, а своя – полынь горькая» и «Всякому мужу своя жена милее»; или темы наказания, границ правды и лжи: «Не пойман – не вор» и «Как не хитри, а правду не перехитришь», «Бывают ситуации, в которых ложь самый святой долг» и «Всякая неправда грех».

Определенная терпимость к противоречиям характерна и для нормы, но в целом для здоровых испытуемых характерна более устойчивая система убеждений, принципов, на которые они ориентируются в ситуации принятия решения и «категоризации» происходящих событий (что определяло выполнение методики «Противоречивые высказывания»: выбор только одного из альтернативных высказываний был наиболее характерен для группы нормы – получены статистически значимые различия с результатами двух других групп, р<0,05). В случаях патологии подобная терпимость гипертрофируется, приводя к нечувствительности к противоречиям и, возможно, появлению специфических клинических феноменов (например, повышенной лживости, псевдологии у некоторых больных с истерическими чертами: при этом больные часто «убеждены» в правильности своих противоречивых высказываний и поступков, в правдивости своих объяснений).

В отличие от описанных групп испытуемых суждения больных с ананкастным расстройством чаще были категоричными, но при этом у них возникали трудности выбора между принятием и отвержением высказывания. Больные с истерическим расстройством и здоровые испытуемые справлялись с подобными затруднениями путем выделения наиболее распространенного варианта. Отклонение такой стратегии больными с ананкастным расстройством свидетельствует о повышенной ригидности их системы убеждений, правил.

Таким образом, особенности выполнения методики обнаруживают «проницаемость» границы между представлениями о ложном и истинном у больных с истерическим расстройством, непостоянство их позиции, то основывающейся на следовании «правильному», то превращающейся в его отсутствие, у них утрачивается или искажается опосредование поведения нормами, принятыми правилами. Из-за подобной организации системы представлений каждая ситуация рассматривается вне контекста прошлого опыта, как будто в ней участвуют впервые, познавательная деятельность при этом свершается исходя из актуальных в данную минуту устремлений и представлений, что и приводит как к свойственному таким личностям импульсивному поведению, так и к нечувствительности в случае предъявления противоречивой информации.

Подтверждением данного описания особенностей познавательной деятельности больных с истерическим расстройством служат данные корреляционного анализа результатов теста Д. Векслера и методики «Противоречивые высказывания». Количество ответов различных типов в методике «Противоречивые высказывания» практически не связано с формальными показателями интеллекта, что позволяет высказать гипотезу об автономности «ситуационной глобальности» в структуре феномена «wishful thinking» – мышления, ориентированного на желание или «принятие желаемого за действительное». В группе здоровых испытуемых значимые корреляции показателей теста Векслера с вариантами выборов отмечаются в 1/3 возможных сочетаний. Также высокое число еще более значимых корреляций между показателями двух использованных методик отмечается в группе больных с ананкастным расстройством. Но параметры ответов с высокой корреляционной связью можно рассматривать как косвенное подтверждение большей обстоятельности, скрупулезности, большей ориентацией на формальную точность суждений. При этом реализации такого когнитивного стиля у этой группы больных требует сохранности формальных показателей интеллекта, вынесения обоснованных, а не случайных суждений (Тхостов А.Ш., Виноградова М.Г., 2010).

Кроме снижения чувствительности к противоречиям, патологическое влияние смысловой регуляции на познавательную деятельность у больных с истерическим расстройством проявляется в искажении процессов запоминания и воспроизведения информации, связанной с эмоционально значимыми темами. В нашем экспериментальном исследовании испытуемым предлагалось самостоятельно пересказать сюжеты известных литературных произведений (А.С. Пушкина «Евгений Онегин», Л.Н. Толстого «Анна Каренина», П. Мериме «Кармен»). При ответе больные с истерическим расстройством опирались в значительной степени не на факты, а на впечатления, собственные оценки, выделяя эмоциональные, «яркие» аспекты информации при игнорировании существенных деталей и целостного контекста (их ответы статистически значимо отличались от ответов здоровых испытуемых и больных с ананкастным расстройством, р<0,05). Например, изложение сюжета подменялось попыткой проанализировать характер героя или высказыванием собственного отношения к поступкам и переживаниям персонажей, или игнорированием важных событий, отсутствие которых в пересказе не позволяет понять сюжетную линию, и т.п. Особенно четко данные стилевые особенности изложения проявлялись в случаях возникновения затруднений в пересказе, в припоминании сюжета.

Напротив, больные с ананкастным расстройством чаще – по сравнению не только с больными с истерическим расстройством, но и со здоровыми испытуемыми – сосредотачивались на воспроизведении происходящих событий и действий персонажей, избегая какого-либо собственного эмоционального отклика на излагаемый сюжет, а в случае затруднений категорически отказывались от припоминания и высказывания предположений (различия с двумя другими группами испытуемых на уровне статистической значимости р<0,05). Ниже приведены примеры протоколов исследования.

Изложение произведения П. Мериме «Кармен» испытуемой Пр. (диагноз: истерическое расстройство личности):

Я смотрела один раз оперу “Кармен”. В моём восприятии – это невероятно сильная женщина. Это сильная женщина, которая может свою судьбу ваять своими руками. Которая может отстоять свои права, которая может действительно отстоять своё право на существование. Это свободная женщина, независимая от предрассудков. Вот она очень сильно отличается от той же самой Анны (Карениной), от Татьяны (Лариной), потому что человек не зависим ни от чего. Она подчинена своей собственной морали. И, ну я могу сказать, что человек будет всю жизнь счастлив. Не только от того, что она со своим возлюбленным. Потому, что человек живёт по принципам, своим принципам, не отходя от них. Ей совершенно всё равно, кто там что скажет, кто что там будет делать. Ну это чисто ассоциативно, потому что я очень плохо помню… то есть я двадцать пять лет тому назад или двадцать четыре года тому назад смотрела Кармен, но это же не всё произведение, это куски. Но вот такое впечатление осталось, что сильный человек, творящий свою судьбу сама.

Изложение произведения П. Мериме «Кармен» испытуемой Хох. (диагноз: истерическое расстройство личности):

Я даже не могу понять. Я помню, что красная юбка, театр. Кармен. Песня Аллы Пугачёвой «Кармен». Даже не могу сказать, цыганка какая-то Кармен.

Рассматривать данные нарушения воспроизведения информации как преимущественно определяемые специфическим участием смысловой регуляции в познавательной деятельности позволяют результаты следующего этапа исследования, на котором испытуемым предлагалось прослушать краткое изложение сюжета новеллы П.Мериме «Кармен», а затем сразу же его повторить. Именно больным с истерическим расстройством в пересказе было присуще наибольшее количество ошибок и искажений содержания событий новеллы (по сравнению с результатами здоровых испытуемых, р<0,05). Например, испытуемые «забывали» про убийство Кармен или про ее измену. Вероятно, искаженное изложение  и чрезвычайная увлеченность некоторыми частями сюжета свидетельствует об особом личностном смысле, которым они «нагружены»: отношения любви и ненависти, измены и расплаты за нее, нарушения правил и законов ради любви и сильных чувств являются эмоционально значимыми для личностей с истерическими чертами, и именно в этих ситуациях (не только происходящих в реальности, но и при их описании) наиболее часто возникает нарушение соотношения когнитивных и аффективных компонентов деятельности, определяя ее продуктивность и стилевые особенности.

Приведем выдержки из протоколов исследования.

Изложение краткого содержания произведения П. Мериме «Кармен» испытуемой Шт. (диагноз: истерическое расстройство личности):

Кармен познакомилась с Хосе на фабрике, когда она устроила там небольшой скандал, значит, пришёл Хосе арестовывать её. Арестовал, посадил в каталажку на какое-то время. Она предлагает ему… В общем он её отпускает, так как она ему предлагает себя, в принципе, да, наверное, и любовь свою. Да, он с ней разговаривает на её наречии, но она понимает, что они в принципе не могут быть из одних мест, но идёт всё равно на эту встречу. В конце концов он её освобождает и вступает с ней в её банду. Вот. Потом проходит какое-то время, 3 года она с ним встречается и он ей уже не нужен. Он уже в прошлом. Ну вот и вся история. И умирает… Кто умирает, я уже не помню, по-моему, тореадор всё-таки умирает, не, в общем, она по-прежнему свободна.

Изложение краткого содержания произведения П. Мериме «Кармен» испытуемой Чер. (диагноз: истерическое расстройство личности):

Хосе, значит, полюбил Кармен. За какую-то драку её арестовывают. Но Хосе её выручает и за это его сажают в тюрьму на месяц. Она ему помогает чем может, что-то там, напильник ему приносила, да? Но он отказывается от её помощи. И когда он выходит, он узнаёт, что Кармен ему изменила. И он… Я не помню дальше.

Таким образом, описанные феномены могут рассматриваться как следствия искажения процессов смысловой регуляции: с одной стороны, в поступающей информации личность с истерическими чертами фиксирует не объективную сторону материала, а его субъективно выделяемые характеристики, в чем и отражается феномен повышенной пристрастности; с другой стороны, при изложении  материала такая личность сосредоточена на отражении наиболее ярких его аспектов или вовсе избегает их воспроизведения, как связанных с особо значимыми смысловыми образованиями. Но кроме того, что изложение собственных впечатлений о литературном произведении замещает у этих больных  фактологически точное отображение информации, подобная стратегия выступает и в роли компенсации. Пациенты «скрывают» свои неполные знания за многоречивостью, обилием оценок событий и персонажей, нередко их речь излишне аффективна,– это сближает структуру выявленных особенностей мышления с нарушениями по типу резонерства и позволяет их рассматривать с позиций нарушения мотивационного компонента мышления. Таким образом, процессы смысловой регуляции проявляются на разных уровнях реализации деятельности, внося свой вклад на каждом из ее этапов.

В отличие от больных с истерическим расстройством, особенности процессов смысловой регуляции больных с ананкастным расстройством при изложении литературных сюжетов проявляются в игнорировании эмоциональной стороны: отсутствуют описания переживаний, характеристик личности персонажей, впечатления рассказчика, а доминирует отражение событий и действий персонажей. Особую значимость приобретает перечисление деталей, позволяющее изолировать аффективно заряженные темы (как связанные с определенными смысловыми образованиями): этим игнорируется эмоциональное содержание и, вместе с тем, предоставляется возможность, фиксируя только фактическую сторону содержания, впоследствии исключить при воспроизведении материала необходимость обращения к эмоциональным аспектам.

Описанные особенности познавательной деятельности и ее смысловой регуляции выявляются не только при оперировании известным, запомненным материалом, но и в ситуации свободного самостоятельного составления рассказа. Например, для больных с истерическим расстройством характерно использование в рассказе по таблице ТАТ своего собственного опыта или введение себя и близких людей в сюжет составляемого рассказа (по данным показателям статистически значимые различия на уровне значимости р<0,01). Они слишком интенсивно вовлекаются в происходящие в рассказе события, граница между фантазией и реальностью становится более проницаемой, чем у здоровых испытуемых. Проявления подобной «сверхвовлеченности», «сверхпристрастности»  связаны, прежде всего, с описаниями ситуаций межличностного взаимодействия, отношений с людьми противоположного пола и т.п. Но, в отличие от рассказов здоровых испытуемых, тема описания подробностей взаимоотношений героев представлена чаще при снижении направленности на изложение событий и действий. Эти феномены на уровне клинических наблюдений отличаются от «сверхпристрастности» при параноидном расстройстве, в случае которого характерна односторонняя направленность, преимущественно связанная с доминирующей в сознании идеей.

Интересными представляются результаты корреляционного анализа показателей теста Д. Векслера и отдельных параметров рассказов, составленных по таблицам ТАТ. Например, у здоровых испытуемых и у больных с истерическим расстройством два сюжета в рассказе чаще сопутствовали высоким показателям “общего” и “вербального” интеллекта по тесту Д.Векслера. В случае больных с ананкастным расстройством ситуация обратная: наличие одной сюжетной линии положительно связано с уровнем и “общего”, и “вербального”, и “невербального” интеллекта. Эти данные можно обсуждать на двух уровнях анализа: 1) как продуктивность познавательной деятельности (в частности, у больных с ананкастным расстройством – ее общее снижение, проявляющееся на разном материале; это отличает результаты данной группы от результатов выполнения больных с истерическим расстройством и здоровых испытуемых); 2) как освоение неоднозначного, провоцирующего эмоциональный отклик стимульного материала ТАТ разными группами испытуемых, которое определяется не только их интеллектуальными возможностями, но и личностными особенностями (защитными механизмами, внутриличностными конфликтами и пр.), что возвращает к обсуждению проблемы регуляции познавательной деятельности, в том числе смысловой регуляции.

У больных с истерическим расстройством определяющим выступает эмоциональный «фактор», проявляющийся при составлении рассказа в «увлеченности» сюжетом, описанием  различных поворотов в судьбе героев (что часто приводит к появлению двух сюжетов в рассказе), стремлением отразить свои переживания. Рассказы больных с ананкастным расстройством характеризуются фиксированностью на деталях, их внимание направлено не на составление целостного рассказа, а на описание предъявленного материала, отражение его характеристик; для них цель «создать» подменяется целью «отобразить». При этом рассказы отличаются краткостью, отсутствием развернутых предложений, редко используются эмоционально насыщенные слова, описания переживаний и чувств (так, преимущественно употребляются глаголы наряду с резким снижением количества прилагательных). Сопоставление разных уровней психологического анализа (операционального и регуляционного, в данном случае) позволяет определить место и роль выявляемых феноменов в структуре познавательной деятельности в целом.

Проведенные исследования доказывают, что возникновение расстройств познавательной деятельности при истерическом расстройстве не ограничивается ситуациями, характеризующимися эмоционально значимыми условиями деятельности. Даже в ситуации, которая в целом оценивается больными как достаточно нейтральная, им свойственны специфические расстройства познавательной деятельности (например, снижение чувствительности к противоречиям). С другой стороны, при истерическом расстройстве расширяется круг ситуаций, которые оцениваются больными как значимые, то есть теряется нейтральность не только по отношению к отдельным стимулам, присутствующим в ситуации, но и к ситуации в целом. В результате, больные «наделяют» особым личностным смыслом ситуации, которые здоровыми людьми не рассматриваются, например, в качестве проверки их возможностей, доказательства их состоятельности, успешности и т.п.

Перечисленные особенности позволяют определить интегральную характеристику познавательной деятельности больных с истерическими расстройствами личности, которая заключается в избыточной пристрастности, а именно: в ориентированности познавательных процессов на желание, эмоции, в доминировании «аффективной логики» над рационально-логическими конструкциями, в «ситуационной глобальности». Возникновение данной характеристики обусловлено патологическим влиянием процессов смысловой регуляции на когнитивное функционирование больных этой группы (мнестическую деятельность, сферу суждений, представлений об окружающем мире и самом себе). При этом патологическое влияние смысловой регуляции  формируется по механизму «порочного круга»: возникающие особенности познавательной деятельности создают условия для закрепления нарушений смысловой сферы и последующего патологического изменения процессов смысловой регуляции, искажающих познавательную деятельность. В результате, избыточная (патологическая) пристрастность организует особое отношение к реальности и самому себе и формирует специфичные черты этого отношения, а также способы обработки и последующего использования приобретаемого опыта.

    Литература

  1. Братусь Б.С. К изучению смысловой сферы личности // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14, психология, 1981, № 2, стр. 46-55.
  2. Выготский Л.С. Избранные психологические труды. М., Изд-во АПНРСФС,1956.
  3. Гульдан В.В. Два подхода к экспериментально-психологическим исследованиям при психопатиях // Ж. Неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова, 1980, том 80, вып. 12, стр. 1841-1846.
  4. Зейгарник Б.В. Пути исследования эмоционально-волевой сферы психически больных. В сб. Вопросы практической патопсихологии. Под ред. Б.В. Зейгарник, С.Я. Рубинштейн. М., 1965, стр. 42-57.
  5. Зейгарник Б.В., Холмогорова А.Б., Мазур Е.С. Саморегуляция поведения в норме и патологии // Психологический журнал, 1989, том 10, № 2, стр. 121-132.
  6. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат. 1975. 304 с.
  7. Сметанников П.Г. Особенности мышления при истерической психопатии // Пограничные нервно-психические расстройства. М.: Медицина. 1983. С. 179-183.
  8. Тхостов А.Ш., Виноградова М.Г. Нарушения мышления при истерическом расстройстве личности. // http://psystudy/ru 2010, 2 (10).

Ссылка для цитирования

Виноградова М.Г., Тхостов А.Ш. Смысловая регуляция познавательной деятельности при истерическом расстройстве личности [Электронный ресурс] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. 2010. N 2. URL: http:// medpsy.ru (дата обращения: 30.06.2010).

 

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.


В начало страницы В начало страницы
Яндекс цитирования Get Adobe Flash player