Аннотация. Аффективные нарушения являются важной составной частью клинической картины сахарного диабета (СД). Авторами анализируются результаты исследований последних лет, о влиянии тревожных расстройств на возникновение и течении СД. Дана оценка тревоги как одного из факторов риска СД, причины, усугубляющей течение соматической патологии. Приведены современные сведения о том, как переживание тревоги сказывается на внутренней картине болезни. Статья демонстрирует большое количество убедительных данных о наличии тесных связей сахарного диабета и тревожных расстройств.

Ключевые слова: сахарный диабет, тревожные расстройства, этиологические факторы, компенсация, декомпенсация.

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

Тревожные расстройства являются общемедицинской проблемой, с которой сталкиваются врачи любой специальности, и отмечаются по разным данным у 11,9% – 70% пациентов [13; 14] и нередко в сочетании с клинически трудно отделяемыми от них депрессивными состояниями. Немногочисленные исследования свидетельствуют о повышенном риске развития тревожных расстройств при сахарном диабете (СД) [22; 29].

На сегодняшний день в механизмах развития СД немаловажную роль играют не только соматогенные, но и психогенные факторы [3; 6; 16]. Для диагностики и оптимального решения терапевтических проблем важно выявление комплиментарных связей соматического состояния больных сахарным диабетом с имеющимися психопатологическими расстройствами. Выяснено, что аффективные нарушения являются важной составной частью клинической картины СД и приводят к снижению приверженности терапии, повышая тем самым риск развития декомпенсации углеводного обмена и появлению осложнений заболевания [10; 38].

В общемедицинской сети эти расстройства часто остаются не диагностированными в связи с низкой информированностью врачей, небольшим количеством времени, отведенным для осмотра и тем, что пациенты чаще связывают свои симптомы исключительно с физическим состоянием и бытовыми причинами [36]. Данная проблема представляется актуальной ещё и потому, что в первичной медико-санитарной сети пациенты с субклиническими уровнями тревоги потребляют непропорционально большую долю медицинских ресурсов [26].

Задачей настоящего обзора явилось проведение обобщающего анализа результатов исследований последних лет, в которых рассматривались распространённость тревожных расстройств и их влияние на возникновение и течении СД.

Эпидемиология тревожных расстройств при сахарном диабете

J. Das-Munshi и соавт. (2007) [25] для изучения распространенности психических нарушений у соматических больных провели большое популяционное исследование среди 8580 пациентов стационара. Сахарным диабетом страдали 249 (3%) пациента. При этом было обнаружено, что психические нарушения возникают у больных СД в 1,5 раза чаще, чем в общей популяции, а тревожно-депрессивные нарушения – в 1,7 раз. Результаты исследования позволяют говорить о том, что тревожно-депрессивные расстройства и сопутствующая психическая патология, отмечаемые у больных СД, снижает их социальную адаптацию, качество жизни и приводит к нерегулярному и некачественному контролированию пациентами собственного состояния.

В интересной работе M. Collins и соавт. (2009) [22] определили уровни тревоги, депрессии и их детерминант у 2049 пациентов с СД 1 и 2 при помощи госпитальной шкалы тревоги и депрессии (HADS). Были отмечены высокие показатели тревоги и депрессии у 71% пациентов. Выраженная тревога отмечалась у 32% опрошенных, выраженная депрессия – у 22,4%. По данным логистического регрессионного анализа авторами были выявлены следующие факторы риска повышенного уровня депрессии и тревоги: курение, употребление алкоголя, непостоянный контроль гликемии и осложнения сахарного диабета. Высокий уровень тревоги преобладал у женщин и у больных с нерегулярным гликемическим контролем. При этом низкий уровень тревоги был отмечен у пациентов с высоким социально-экономический статусом. Замечено, что уровень тревоги снижался с возрастом. Тип диабета, прием инсулина, семейное положение не коррелировали с уровнями тревоги и депрессии.

L. Fisher и соавт. (2008) [29], исследовав частоту тревожных и депрессивных расстройств у 506 пациентов с СД 2 трижды в течение 18 месяцев (средний возраст пациентов составил 57,8 ± 9,86 лет, длительность СД – 8,1 ± 7,5 лет) обнаружили, что частота эмоциональных расстройств у больных с СД была значительно выше, чем в общей популяции: дистимия встречалась на 7% чаще, панические расстройства – на 85%, генерализованное тревожное расстройство – на 123%. Пациентов с сочетанием тревоги и депрессии было в 2 раза больше, чем с каждым из этих расстройств в отдельности, при этом тревога предшествовала возникновению депрессии в 50% случаев, тогда как депрессия предшествовала тревоге лишь в 30%. Как правило, эти расстройства рассматривались клиницистами как «ожидаемые и понятные». Интерес представляют и данные о том, что уровень гликированного гемоглобина (HbA1c) был больше связан с уровнем депрессии, чем тревоги. Авторы констатируют, что только 50% больных получали в этих ситуациях психофармакотерапию.

Также остается дискуссионным вопрос об особенностях распространённости тревожных расстройств при различных типах СД. Так I. Jalenques et al. (1993) [33] находят различия в распространённости тревожных расстройств, по их данным генерализованное тревожное расстройство отмечалось у больных СД 1 и 2 в 29,4 и 44,4% случаях соответственно.

Противоположные данные получили A. Grigsbya и соавт. (2002) [31], проведя систематический обзор 18 исследований, охвативших 4076 пациентов (2584 были больные СД и 1492 пациенты групп контроля). Было отмечено, что частота симптомов тревоги не различалась между пациентами с СД 1 и 2 (41.3% и 42.2%, p=0,80).

О значительном преобладании тревожных расстройств у больных СД и их влиянии на возникновение осложнений СД свидетельствуют данные M. Peyrot и R. Rubin (1997) [43]. В исследовании приняло участие 578 амбулаторных пациентов с СД, 246 из которых наблюдались в течение 6 месяцев. Тревожные расстройства выявлены у 49,2%, депрессия – у 41,3%, что было достоверно выше, чем в общей популяции (10-20%). При этом авторы указывают, что единственным фактором, увеличивающим риск возникновения тревожных и депрессивных расстройств, были связанные с диабетом осложнения.

Интерес представляют и данные C. Lloyd и соавт. (2000) [37], которые изучали уровни тревоги и депрессии у пациентов с СД и их влияние на уровень гликемии. Для оценки психического состояния использовалась госпитальная шкала тревоги и депрессии (HADS). В результате было выявлено, что у 28% пациентов уровень тревоги и депрессии был умеренно-выраженным (HADS>11 баллов). При этом мужчины чаще сообщали о симптомах депрессии, тогда как женщин больше беспокоила тревога. По данным авторов уровень гликемии больше коррелировал с уровнем тревоги и депрессии, чем с полом пациентов. После обследования треть пациентов сообщила о своем настрое на получение дальнейших рекомендаций по лечению данных расстройств.

Нужно заметить, что встречаются работы, в которых авторы не находят связи между СД и уровнями тревоги. Так N. Hermanns и соавт. (2005) [32], обследовав 420 пациентов с СД 1 и 2, не отмечали у них доминирования тревожных расстройств. Клинически выраженные депрессивный и тревожный синдромы наблюдались у 12,6% больных СД 1 и только у 5,9% больных СД 2. Тревожные расстройства были представлены фобическими расстройствами (1,9%), другими тревожными расстройствами (0,8%), обсессивно-компульсивным расстройством (0,5%), реакциями на стресс и расстройствами адаптации (2,8%), что не превышало популяционные показатели. В то же время субклинически выраженные тревожные расстройства отмечались достоверно чаще (19,3%). Факторами риска для возникновения аффективных расстройств явились лечение инсулином у больных СД 2, частые гипогликемические состояния, плохой самоконтроль гликемии. Высокий уровень расстройств у пациентов с СД 2, получающих инсулин, авторы объясняют тем, что показаниями к назначению инсулина являются плохая компенсация диабета и присоединение осложнений, что свидетельствует о более тяжёлом физическом самочувствии данной группы больных.

Отметим, что большинство исследователей выявляют повышенную распространенность и большую выраженность тревожных расстройств у больных CД. Также отмечена достаточно высокая распространенность депрессивных эпизодов, панических атак, генерализованного тревожного расстройства, дистимии. Большой риск возникновения тревожных расстройств выявляется у женщин, у больных с низким образовательным уровнем. Также предикторами повышенного уровня тревоги являются плохой гликемический контроль, декомпенсация углеводного обмена, появление осложнений, инъекции инсулина при СД 2. При этом тревожные расстройства у этих больных зачастую остаются не выявленными из-за низкой информированности о них врачей.

На сегодняшний день исследователи склонны рассматривать взаимосвязь тревожных расстройств и сахарного диабета на трех уровнях: 1) тревога выступает как один из этиологических факторов в возникновении СД; 2) тревога выступает как причина, усугубляющая нарушения обмена при СД; 3) тревога у этих больных является реакцией на наличие заболевания и сам процесс лечения.

Тревога как один из этиологических факторов в возникновении СД

В настоящее время многими авторами признается этиологическая роль психотравмирующей ситуации в развитии СД. Считается, что она может как проявить латентно текущий диабет, так и быть провоцирующим моментом у лиц генетически предрасположенных к его развитию [3; 6].

Тревога – центральный механизм формирования психического стресса. Она обуславливает большую часть расстройств, возникающих при эмоциональном стрессе, активизирует механизмы психической адаптации. Хронические эмоциональные переживания обуславливают возникновение хронифицирующихся висцерально-вегетативных расстройств, что означает возможность автономизации соматических нарушений с преимущественной локализацией их в каком-либо органе или системе [12].

A. Engum (2007) [27] провела десятилетнее исследование с целью изучения влияния тревоги и депрессии на возникновение СД. На большой популяционной выборке (37291 человек) было продемонстрировано, что пациенты, сообщавшие о признаках тревоги или депрессии, имели увеличенный риск развития СД не зависимо от пола, социально-экономических факторов, образа жизни и маркеров метаболического синдрома. При этом само наличие СД не являлось предиктором развития в будущем аффективных нарушений.

Обширное исследование провели Н. П. Гарганеева и соавт. (2006) [4], изучавшие коморбидные связи сахарного диабета и непсихотических расстройств. В исследовании приняли участие 203 пациента с СД и нарушенной толерантностью к глюкозе (НТГ), проходивших лечение в отделении пограничных состояний. Тревожно-депрессивные расстройства, из которых 49,5% случаев составили расстройства адаптации, нозогенные и другие реакции на тяжелый стресс, были наиболее частыми психопатологическими нарушениями, встречавшимися у больных СД 2, или являлись первыми клиническими признаками у пациентов с НТГ. Впервые выявленное НТГ в 46,8% случаев от общего числа больных СД (при проведении перорального глюкозотолерантного теста) диагностировано у пациентов с психическими расстройствами, обусловленными стрессорными факторами. В 19,8% случаев у пациентов с ранее установленным НТГ на фоне депрессивных и тревожных расстройств наблюдали стабильное повышение уровня глюкозы, указывающее на развитие СД 2. В 44 (21,7%) случаях диагноз СД 2 впервые верифицировался в период госпитализации пациентов в психиатрический стационар. Результаты изученных взаимосвязей не исключают возможности опосредованного участия психических расстройств депрессивного и тревожного спектра в возникновении и прогрессировании СД 2.

В публикации шведских авторов P. Björntorp и R. Rosmond (1999) [17], под руководством первого из которых длительное время проводятся исследования жирового обмена и его нарушений при стрессовых состояниях, были получены результаты свидетельствующие о том, что висцеральное накопление жира связано с гиперактивностью гипофизарно-надпочечниковой оси, нарушением в ней механизмов обратной связи и повышениями уровней кортизола, что способствует повышению уровня свободных жирных кислот и инсулинорезистентности. Среди причин нарушений гипофизарно-надпочечниковой оси отмечаются генетический дефект глюкокортикоидных рецепторов и длительное психоэмоциональное напряжение под воздействием средовых факторов, с выходящими на первый план депрессией и тревогой.

Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что психические перегрузки непосредственно воздействуют через вегетативную нервную систему на уровень сахара в крови, вызывая относительное или абсолютное повышение контринсулярных гормонов (гормон роста, кортизол, тиреоидные гормоны, АКТГ, катехоламины), что является угрожающим фактором в развитии СД 2 типа. Возникающие тревожно-депрессивные расстройства следует рассматривать как факторы, оказывающие неблагоприятное влияние на уровень глюкозы крови и клиническое течение СД и способствующие прогрессированию и развитию стойких метаболических нарушений углеводного обмена.

Тревога как причина, усугубляющая нарушения обмена при СД

Большой перечень работ посвящён роли тревоги и тревожных расстройств в развитии нарушений, объединяемых термином «метаболический синдром», который является предиктором развития и прогрессирования СД 2 и включает в себя инсулинорезистентность, гиперлипидемию, артериальную гипертензию и ожирение [1; 2; 35].

B. Petrlova и соавт. (2004) [42] измеряли у 116 пациентов признаки метаболического синдрома (уровень триглицеридов, ЛПВП, АД, окружность талии, глюкозу крови) и выраженность эмоциональных нарушений при помощи госпитальной шкалы тревоги и депрессии (HADS). Оказалось, что у пациентов, имеющих депрессивные и тревожные нарушения, метаболический синдром встречался в 4 раза чаще.

Эти данные подтверждаются популяционным наблюдением M. Skilton и соавт. (2007) [47]. В этом исследовании приняли участие 1598 пациентов с метаболическим синдромом. Авторы утверждают, что и у мужчин и у женщин метаболический синдром был связан с депрессивными и тревожными нарушениями, и был независим от возраста, социально-экономических факторов и образа жизни.

В своей оригинальной работе G. Chrousos (2000) [20] разработал гипотезу о роли стресса и гиперактивности гипоталямо-гипофизарно-надпочечниковой оси в патогенезе метаболического синдрома. Автор описал последовательность метаболических нарушений, инициируемых психическим стрессом и ведущих в конечном итоге к гиперкортизолемии с последующим «псевдокушингоидным» ожирением. Указанные нарушения, их сердечно-сосудистые и другие осложнения, по мнению исследователя, увеличивают риск смертности в 2-3 раза и сокращают продолжительность жизни на несколько лет.

S. Boyle и соавт. (2007) [18], обращаясь к вопросу клинико-патогенетических соотношений диабета и тревожных состояний, указывают, что гиперактивность симпатико-адреналовой системы у больных с генерализованным тревожным расстройством через активацию гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси приводит к хронической кортизолемии с последующим формированием инсулинорезистентности и гипергликемии.

Подтверждением этого является работа K. Narita и соавт. (2008) [41], которые в результате обследования 35 здоровых пациентов (19 мужчин и 16 женщин, средний возраст 64.5±4.7 года) установили, что уровень тревоги положительно коррелировал инсулинорезистентностью.

В недавно проведенном контролируемом исследовании G. Veen и соавт. (2009) [50] изучали взаимосвязь уровня кортизола, липидов крови и ожирения с депрессивными и тревожными расстройствами. У здоровых лиц (n=42) и амбулаторных пациентов (n=72) измерялся уровень кортизола в слюне и липидный профиль. Степень ожирения оценивалась при помощи индекса массы тела и отношения талии к бедру. У пациентов исследуемой группы отмечался более высокий уровень кортизола, который коррелировал с дислипидемией, но никак не был связан со степенью ожирения. Показано, что пациенты с тревожно-депрессивными расстройствами имели менее благоприятный липидный профиль.

В России в настоящее время продолжаются исследования, начатые в 1960-х годах в Научно-методическом центре психоэндокринологии, основанном на базе Московского НИИ психиатрии. Я. А. Кочетков и соавт. (2008) [7] в своём исследовании регистрировали отчетливое повышение в крови кортизола у лиц, испытывающих состояние тревоги. Были обследованы 79 пациентов с депрессией. Уровень кортизола был достоверно выше при тревожном аффекте (601±185 нмоль/л), чем при апатическом (420±215 нмоль/л; p<0,05), уровень свободного тироксина также был достоверно выше у пациентов с тревожным аффектом (15,4±3,1 пмоль/л) по сравнению с апатическим (11,6±1,3 пмоль/л) (р<0,05).

Таким образом, большинство исследователей сходятся во мнении об общности патогенетических механизмов, лежащих в основе эндокринных и аффективных нарушений при СД, и участии в их развитии как конституциональных, так и внешних факторов. Аффективные нарушения могут являться ранним признаком, а зачастую и провоцирующим моментом, в возникновении и дальнейшем прогрессировании СД, оказывая неблагоприятное влияние на его течение. Тревога и вызванная ей гиперактивность гипоталямо-надпочечниковой системы приводят к развитию метаболического синдрома, висцерального ожирения и инсулинорезистентности при СД 2 типа.

Влияние тревоги и отношение к заболеванию

Больные сахарным диабетом – это хронические больные, которые могут тяжело реагировать на своё заболевание и лечение. В структуру клинических проявлений СД входят тревожные расстройства, обусловленные реакцией на заболевание, связанные как с установлением диагноза СД и возникновением инвалидизирующих осложнений, так и с необходимостью самостоятельного лечения, возможными ограничениями и изменениями привычного уклада и качества жизни.

Интересные данные были получены в недавно проведенном французском исследовании DIABASIS. H. Mosnier-Pudar et al. (2009) [40] изучили результаты анкетирования 1096 пациентов с СД 2. Авторов интересовало, как больные диабетом воспринимают свое заболевание. На момент постановки диагноза 85% сообщили, что они хотели бы иметь больше информации о своем заболевании, тревогу отмечали у себя 30%, страх 13%, злость 4%, ощущение несправедливости в появлении болезни наблюдалось в 12% случаев.

Е. В. Лобанова (2005) [9] исследовала реакцию на болезнь у 111 больных СД. При помощи опросника ЛОБИ были выделены типы отношения к болезни, при этом тревожный компонент являлся основным при СД 2, проявляясь в сенситивном (20% больных), тревожном (16,2%) типах отношения к болезни, тогда как при СД 1 преобладали эйфорическая и эргопатическая реакции.

В работах клинических психологов большое внимание уделяется социальным и психологическим проблемам, с которыми сталкивается больной СД и которые являются важной составляющей его внутренней картины болезни. К ним относятся: невозможность следования принятому ранее образу жизни, ощущение ущербности, резкое сокращение социальной активности в связи с развитием осложнений, зависимость от необходимости соблюдения режима дня, физических нагрузок, питания, инъекций инсулина. Изменение профессионального статуса, перераспределение ролей и функций в семье провоцируют кризис в жизни больного [8; 15].

При исследовании больных СД 1 и 2 по методике MMPI выявляется отчетливая тенденция к трансформации структуры переживаний от тревожной реакции на болезнь к конкретизации тревоги, перерастанию её в предметный страх за свое здоровье и жизнь по мере увеличения продолжительности заболевания и присоединения осложнений [11].

Развивающиеся осложнения СД оказывают негативное влияние на эмоциональное состояние этих больных, а также ухудшают качество жизни (КЖ), ограничивая автономность и физические возможности пациентов вплоть до трудностей в самообслуживании. Потеря автономности, мобильности и опасение несчастных случаев при диабетической ретинопатии значительно ограничивает социальную активность пациентов, а страх потери зрения оказывает мощное стрессогенное воздействие [23].

Переферическая полинейропатия, проявляющаяся в снижении чувствительности в конечностях, болевых ощущениях, парестезиях, создает предпосылки для эмоциональных нарушений и расстройств сна, приводя к астенизации и ограничению мобильности пациентов с СД [30]. При этом показана взаимная потенция боли и тревожных расстройств: сильные боли способствуют усилению тревоги, а последняя в свою очередь снижает порог болевой чувствительности [24].

F. Chow et al. (2003) [19] отмечено значительное снижение КЖ пациентов с легкой формой почечной недостаточности, причем психологические проблемы оказались наиболее типичными для лиц молодого возраста, а физические ограничения наиболее остро ощущали лица зрелого и пожилого возраста, независимо от пола. При переходе этих больных на гемодиализ у них чаще диагностируются тревожные расстройства в связи с тем, что диализный пациент находится под воздействием массы стрессогенных факторов [41].

Таким образом, поздние осложнения при СД являются основным источником нарушений не только в физическом, но и психосоциальном функционировании. Причем отмечается частое сочетание осложнений СД и тревожных расстройств, что значительно снижает КЖ и затрудняет социальную адаптацию пациента [39; 45].

В литературе имеются весьма убедительные доказательства негативного влияния аффективных расстройств (тревоги и депрессии) на комплайнс пациентов, нарушение которого значительно повышает риск декомпенсации СД. Важную роль при этом играют трудности коммуникации с медперсоналом, снижающие удовлетворённость пациента лечением в целом и отдельными визитами к врачу в частности. Наличие аффективных расстройств затрудняет понимание пациентом медицинских рекомендаций и снижает готовность следовать им [34]. В результате такие больные чаще отмечают побочные действия лекарств и в два раза чаще обращаются к врачам, требуют к себе больше внимания и потребляют непропорционально большую долю медицинских ресурсов [21]. В связи с этим некоторым пациентам не удаётся достичь оптимального контроля заболевания, несмотря на прилагаемые ими и «терапевтической бригадой» усилия. При неблагоприятном исходе это приобретает форму неконтролируемых и, с точки зрения пациента, непредсказуемых колебаний уровня сахара в крови с частыми эпизодами тяжелой гипогликемии или гипергликемии, что ещё больше усиливает тревожное беспокойство.

В настоящее время общепризнано, что гипогликемия является ограничивающим фактором в стремлении достичь оптимального контроля углеводного обмена у больных, получающих инсулин. В результате проведенного в Великобритании исследования диабета (UKPDS) было установлено, что поддержание жёсткого гликемического контроля приводит к значительному увеличению числа случаев гипогликемии у больных СД 2, принимающих инсулин [49].

Ещё в 1973 году в уже ставшей классической работе А. К. Добржанская [5] отмечала, что многие больные со склонностью к гипогликемическим состояниям испытывают чувство страха перед их повторным наступлением. У таких пациентов может отмечаться компенсаторное поведение, заключающееся в постановке меньших доз инсулина, что нередко приводит к ухудшению метаболического контроля.

В то же время связь уровня тревоги и гипогликемических состояний на сегодняшний день представляется не столь однозначной. A. Shiu и R. Wong (2000) [46] обследовали 120 взрослых пациентов, находящихся на инсулинотерапии. В результате в 15% случаях был обнаружен высокий уровень страха гипогликемии, 19,2% больных отмечали, что самостоятельно снизили уровень инсулина, чтобы избежать гипогликемии. Однако когда пациенты были сгруппированы по уровню контроля гликемии, оказалось, что у группы с оптимальным контролем, и потому более высоким риском для гипогликемии, были самые высокие показатели страха гипогликемий, указывающие, что хороший контроль диабета в этой группе поддерживается увеличенным уровнем тревоги, связанным с возможностью ухудшения течения СД. Авторы выделили три фактора, имеющие положительную корреляцию со страхом гипогликемии: длительность приема инсулина, частота госпитализации из-за гипогликемии и частота гипогликемий на рабочем месте.

Гипогликемические состояния при СД проявляются симптомами тревоги (сухость во рту, парестезии, головокружение и предобморочное состояние), что часто делает их неотличимыми от панических атак. А. Piaggesi и соавт. (1991) [44] описывают двух пациентов с СД 1 с ранее хорошо контролируемым СД, которые предъявляли жалобы на потливость, беспокойство, тремор, тахикардию, что было расценено как гипогликемия. Им были уменьшены дозы инсулина и увеличен прием сахара для купирования этих приступов, что привело к ухудшению метаболического контроля. После консультации психиатра им был выставлен диагноз панического расстройства.

J. Steel и соавт. (1989) [48] рекомендуют, чтобы пациенты первоначально лечили эти эпизоды как возможную гипогликемию, а если в крови определяются нормальные уровни глюкозы, то тогда необходимо применение психотерапии и психофармакотерапии.

Таким образом, на основе вышеупомянутых исследований можно сделать заключение, что тревожные расстройства, обусловленные реакцией на заболевание и возникновением инвалидизирующих осложнений, значительно снижают социально-психологическую адаптацию больных СД и ухудшают качество жизни. Наличие тревожных расстройств уменьшает следование рекомендациям врача и увеличивает потребление данной категорией больных медицинских ресурсов.

Отсутствие совладания с болезнью приводит к декомпенсации состояния и развитию гипер- и гипоглекемий. Показано, что для многих больных СД более существенны острые негативные последствия гипогликемий, которых они пытаются избегать, нежели отдаленные осложнения гипергликемии. Имеющиеся тревога и страх могут заставить некоторых пациентов для предотвращения гипогликемических состояний нарушать режим приема инсулина, тем самым ухудшая метаболический контроль. С другой стороны, из-за повышенного уровня тревоги некоторые пациенты более чувствительны к проявлениям гипогликемии, другие из-за страха ухудшения состояния лучше выполняют назначения врача. Зачастую пароксизмальная тревога в виде панических приступов напоминает гипогликемические состояния, что заставляет врачей необоснованно уменьшать дозы инсулина.

Представленный обзор литературы отчётливо демонстрирует, что имеется большое количество убедительных данных о связи сахарного диабета и тревожных расстройств. Тревожные расстройства являются частой психической патологией, выявляемой у больных сахарным диабетом. На сегодняшний день необходимо изучение влияния тревожных расстройств на возникновение и течение эндокринного заболевания. Своевременная диагностика и коррекция тревожных расстройств позволит повысить эффективность лечения СД и качество диабетологической помощи.

Литература

Аметов А. С. Избранные лекции по эндокринологии / А. С. Аметов. – М.: Медицинское информационное агентство, 2009. – 496 с.
Аметов А. С. Инсулиннезависимый сахарный диабет: основы патогенеза и терапии. / А. С. Аметов, А. М. Грановская-Цветкова, Н. С. Казей. – М.: [б. и.], 1995. – 64 с.
Бройтигам В. Психосоматическая медицина: краткий учебник / В. Бройтигам, П. Кристиан, М. Рад; пер. с нем. Г. А. Обухова, А. В. Бруенка. – М.: ГЭОТАР МЕДИЦИНА, 1999. – 376 с.
Гарганеева Н. П. Сахарный диабет типа 2: коморбидность с непсихотическими психическими расстройствами и прогноз / Н. П. Гарганеева, В. Я. Семке, М. Ф. Белокрылова // Психические расстройства в общей медицине. – 2006. – Т. 1. – № 2. – С. 4-9.
Добржанская А К. Психические и нейрофизиологические нарушения при эндокринных заболеваниях / А. К. Добржанская. – М.: Медицина, 1973. – 190 с.
Елфимова Е. В. Психические расстройства при сахарном диабете. Технология лечебно-диагностического процесса: дис. … д-ра мед. наук: 14.00.18 / Е. В. Елфимова. – М., 2005. – 421 с.
Кочетков Я. А. Гормональные маркеры анаболического баланса при депрессии / Я. А. Кочетков, К. В. Бельтикова, Л. Н. Горобец // Тезисы 1-ой конференции рос. ассоциации психонейроэндокринологии, (24-26 сент. 2008 г.). – СПб., 2008.
Кошанская А. Г. Взаимосвязи психологических и клинических характеристик у больных сахарным диабетом 2 типа при различных вариантах его течения: автореф. дис. … канд. психол. наук: 19.00.04 / А. Г. Кошанская. – СПб., 2007. – 22 с.
Лобанова Е. В. Психические нарушения непсихотического характера у больных сахарным диабетом (особенности преморбида, реакции на болезнь, психоэндокринный и психоорганический синдромы, лечение): автореф. дис. … канд. мед. наук: 14.00.18 / Е. В. Лобанова. – Томск, 2005.
Мельникова О. Г. Особенности клиники и терапевтической тактики у больных сахарным диабетом (СД) с сопутствующими аффективными расстройствами: дис. … канд. мед. наук: 14.00.03 / О. Г. Мельникова. – М., 2003. – 126 с.
Сидоров П. И. Психические изменения и психологические особенности больных сахарным диабетом / П. И. Сидоров, И. А. Новикова, А. Г. Соловьев // Социальная и клиническая психиатрия. – 2000. – Т. 10. – № 3. – С. 106-108.
Симаненков В. И. Психосоматические расстройства в практике терапевта / В. И. Симаненков. – М.: СпецЛит, 2008. – 335 с.
Смулевич А. Б. Психосоматическая медицина / А. Б. Смулевич // Психосоматические расстройства в общей медицине. – М., 2007. – № 1. – С. 3-9.
Старостина Е. Г. Генерализованное тревожное расстройство и симптомы тревоги в общемедицинской практике / Е. Г. Старостина // Русский медицинский журнал. – 2004. – № 22. – С. 1277-1238.
Трифонова Е. А. Психосоциальные факторы нарушения психической адаптации и качества жизни больных инсулинозависимым сахарным диабетом: автреф. дис. … канд. психол. наук: 19.00.04 / Е. А. Трифонова. – СПб., 2005. – 16 с.
A longitudinal study of affective and anxiety disorders, depressive affect and diabetes distress in adults with Type 2 diabetes / L. Fisher, M. Skaff [et al.] // Diabet Med. – 2008 Sept.; 25(9). – P. 1096-1101.
Affective and anxiety disorders in a German sample of diabetic patients: prevalence, comorbidity and risk factors / N. Hermanns, B. Kulzer [et al.] // Diabet Med. – 2005. – Vol. 22. – Issue 3. – P. 293-300.
Associations between anxiety, depression, and the metabolic syndrome / M. R. Skilton, P. Moulin [et al.] // Biol Psychiatry. – 2007. – Vol. 62. – Issue 11. – P. 1251-1257.
Association of comorbid depression, anxiety, and stress disorders with Type 2 diabetes in Bahrain, a country with a very high prevalence of Type 2 diabetes / W. Almawi, H. Tamim [et al.] // J. Endocrinol. Invest. 31. – 2008. – P. 1020-1024.
Associations between trait anxiety, insulin resistance, and atherosclerosis in the elderly: a pilot cross-sectional study / K. Narita, T. Murata [et al.] // Psychoneuroendocrinology. – 2008. – Vol. 33. – Issue 3. – P. 305-312.
Björntorp P. Visceral obesity and diabetes / P. Bjorntorp, R. Rosmond // Drugs. – 1999. – Vol. 58, Suppl. 1
Chrousos G. P. The role of stress and the hypothalamic-pituitary-adrenal axis in the pathogenesis of the metabolic syndrome: neuro-endocrine and target tissue-related causes / G. P. Chrousos // Int J Obes Relat Metab Disord. – 2000, Jun; 24 Suppl 2. – S. 50-55.
Ciechanowski P. S. Depression and diabetes: impact of depressive symptoms on adherence, function, and costs / P. S. Ciechanowski, W. J. Katon, J. E. Russo // Arch Intern Med. – 2000 Nov 27; 160(21). – P. 3278-3285.
Collins M. Anxiety and depression symptoms in patients with diabetes / M. Collins, P. Corcoran, J. Perry // Diabet Med. – 2009. Feb; 26(2). – P. 153-161.
Consequences of anxiety in older persons: its effect on disability, well-being and use of health services / E. De Beurs, A. T. Beekman [et al.] // Psychol Med. – 1999 May; 29(3). – P. 583-593.
Culpepper L. Generalized anxiety disorder and medical illness / L. Culpepper // J Clin Psychiatry. – 2009. – Vol. 70, Suppl 2. – P. 20-24.
Depression, anxiety, health-related quality of life and pain in patients with chronic fibromyalgia and neuropathic pain / L. Gormsen, R. Rosenberg [et al.] // Eur J Pain. – 2009 May 25.
Depressive disorders and the metabolic syndrome of insulin resistance / B. Petrlova, H. Rosolova [et al.] // Semin Vasc Med. – 2004. – Vol. 4. – Issue 2. – P. 161-165.
Depressive Symptoms, Race, and Glucose Concentrations. The role of cortisol as mediator / S. H. Boyle, R. S. Surwit [et al.] // Diabetes Care. – 2007. – Vol. 30. – P. 2484-2488
Diabetes, common mental disorders, and disability: findings from the UK National Psychiatric Morbidity Survey / J. Das-Munshi, R. Stewart [et al.] // Psychosom Med. – 2007 Jul-Aug; 69(6). – P. 543-550.
Disability and poor quality of life associated with comorbid anxiety disorders and physical conditions / J. Sareen, F. Jacobi [et al.] // Arch Intern Med. – 2006. – Vol. 166. – Issue 19. – P. 2109-2116.
Engum A. The role of depression and anxiety in onset of diabetes in a large population-based study / A. Engum // J Psychosom Res. – 2007 Jan; 62(1). – P. 31-38.
Finkelstein F. O. Depression in chronic dialysis patients: assessment and treatment / F. O. Finkelstein, S. H. Finkelstein // Nephrol Dial Transplant. – 2000 Dec; 15(12). – P. 1911-1913.
Health-related quality of life in Australian adults with renal insufficiency: a population-based study / F. Y. Chow, E. M. Briganti [et al.] // Am J Kidney Dis. – 2003. – Vol. 41(3). – P. 596-604.
How do patients with type 2 diabetes perceive their disease? Insights from the French DIABASIS survey / H. Mosnier-Pudar, G. Hochberg [et al.] // Diabetes Metab. – 2009. – Vol. 35. – Issue 3. – P. 220-227.
Hyperventilation or hypoglycaemia? / J. M. Steel, G. Masteron [et al.] // Diabetes Med. – 1989. – Issue 6. – P. 820-821.
Improving primary care treatment of depression among patients with diabetes mellitus: the design of the pathways study / W. Katon, E. Lin [et al.] // Gen Hosp Psychiatry. – 2003. – Vol. 25. – Issue 3. – P. 158-168.
Kosuke N. Associations between trait anxiety, insulin resistance, and atherosclerosis in the elderly: A pilot cross-sectional study / N. Kosuke, M. Tetsuhito, H. Toshihiko // Psychoneuroendocrinology. – 2008. – Vol. 33. – Issue 3. – P. 305-312.
Levin A. Anxiety Disorders Often Untreated in Primary Care / A. Levin // Psychiatr News. – 2007. – Vol. 42. – № 3. – P. 28.
Lloyd C. E. Prevalence of symptoms of depression and anxiety in a diabetes clinic population / C. E. Lloyd, P. H. Dyert, A. H. Barnet // Diabet. Med. – 2000. – Vol. 17. – P. 198-202.
Lustman P. J. Depression in diabetes: the chicken or the egg? / P. J. Lustman, R. E. Clouse // Psychosom Med. – 2007. – Vol. 69. – Issue 4. – P. 297-299.
Mendlowicz M. V. Quality of life in individuals with anxiety disorders / M. V. Mendlowisz, M. B. Stein // Am J Psychiatry. – 2001. – Vol. 157. – P. 669-682.
Panic attacks misinterpreted as hypoglycaemias in insulin-dependent diabetic patients: two case reports / A. Piaggesi, L. Dell`Osso [et al.] // New Trends Exp Clin Psychiatry. – 1991. – Issue 7. – P. 179-185.
Peyrot M. Levels and risks of depression and anxiety symptomatology among diabetic adults / M. Peyrot, R. Rubin // Diabetes Care. – Vol. 20. – Issue 4. – P. 585-590.
Prevalence of anxiety and depressive symptoms in patients with type 1 and 2 diabetes / I. Jalenques, I. Tauveron [et al.] // Rev Med Suisse Romande. – 1993. – Vol. 113. – P. 639-646.
Prevalence of anxiety in adults with diabetes: a systematic review / A. B. Grigsby, R. J. Anderson [et al.] // J Psychosom Res. – 2002. – Vol. 53. – Issue 6. – P. 1053-1060.
Salivary cortisol, serum lipids, and adiposity in patients with depressive and anxiety disorders / G. Veen, E. J. Giltay [et al.] // Metabolism. – 2009. – Vol. 58. – Issue 6. – P. 821-827.
Shiu A. T. Fears and worries associated with hypoglycaemia and diabetes complications: perceptions and experiences of Hong Kong Chinese clients / A. T. Shiu, R. Y. Wong // J Adv Nurs. – 2002. – Issue 39. – P. 155-163.
The impact of diabetic retinopathy: perspectives from patient focus groups / K. S. Coyne, M. K. Margolis [et al.] // Fam Pract. – 2004 Aug; 21(4). – P. 447-453.
UK Prospective Diabetes Study (UKPDS) Group. Intensive blood-glucose control with sulphonylureas or insulin compared with conventional treatment and risk of complications in patients with type 2 diabetes (UKPDS 33). // Lancet 2005; 352. – P. 837-853.

Ссылка для цитирования

Ковалев Ю.В., Зеленин К.А. Сахарный диабет и тревожные расстройства. [Электронный ресурс] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. 2011. N 5. URL: http:// medpsy.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.

В начало страницы