 |
|
|
 |
 |
 |
 |
 |
Распределение аддиктивной энергии и сознательное формирование полиолигоаддиктивности в качестве меры защиты от неосознаваемого формирования аддиктивностиДацковский И. (Бейт Шемеш, Израиль)
Аннотация В первой части (введении) приводятся два типа классификации аддикций и определяется нерелевантность одной из классификаций — разделения аддикций на отрицательные, положительные и приемлемые в аспектах как личности, так и общества. Во второй части статьи рассматриваются подходы различных авторов к понятию аддикции и признанные критерии аддиктивности, причем критерии Брауна—Гриффитса приводятся с их существенным расширением, описанным В.А. Жмуровым. Рассматриваются различные виды аддикций и характеристики, отличающие один вид от другого, в частности, приведена идея А.В. Худякова о транзиторных и прогредиентных типах аддикций. Отмечена крайне низкая результативность лечения химических форм аддикции при практически полном отсутствии путей избавления людей от нехимических аддикций. В наших построениях мы используем термин полиаддикции, позаимствованный нами у А.Ю. Егорова. Описана под-тверждаемая экспериментами (на животных) гипотеза Н.Д. Узлова о наличии у аддиктивного человека банка аддиктивной энергии, которую мы не в состоянии уменьшить (предотвратить «сползание» этого человека в ту или иную аддикцию), но в состоянии распределить на ряд увлечений, не переходящих в аддиктивную интенсивность овладения человеком. В третьей части отмечается трагедийность захлестывающего «золотой миллиард» (обеспеченное население развитых стран) экзистенциального вакуума (по В. Франклу). Введено изменение базовой триады логотерапии В. Франкла с триады «свобода воли — стремление к смыслу — смысл жизни» на триаду «свобода воли — смысл жизни — цели жизни». Выявлены и описаны четыре главные широкие направления деятельности, которые только все вместе (необходимый и достаточный набор) обеспечивают полносмысловую жизнь человека. Вслед за В. Франклом подчеркнута необходимость здорового напряжения жизни. На этой базе анализируются пути распределения банка аддиктивной энергии, имеющейся у человека, на ряд направлений деятельности с целью недопущения появления доминирующей аддикции, т.е. осознанного сохранения набора интересов и привязанностей, каждая из которых находится на уровне олигоаддикции, с целью недопущения «сползания» человека в истинную аддикцию. Отмечена общность этих четырех потоков активности как для аддиктивного, так и для пассивного человека. В четвертой части (выводы) указываются три пути профилактики аддиктивности (воспитание, положительная и отрицательная профилактика) и объясняются термины олигоаддикции и полиолигоаддикции, полиолиго-аддиктивности. Ключевые слова: аддикция; логотерапия; смысл жизни; цель жизни; олигоаддикция; полиолигоаддиктивность.
Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.
Введение В последнее время большое внимание в специальной литературе уделяется аддикциям и аддиктивному поведению. Это связано прежде всего с массовым распространением в обществе различных типов аддиктивного поведения. А всякое массовое явление вызывает в первую очередь его внутреннюю классификацию для выделения отличий между элементами явления. Имеется несколько классификаций аддикций. Для данного рассмотрения нам представляются важными две классификации. Одна из них делит аддикции на химические (алкоголизм, наркомания, токсикология), подразумевающие использование психоактивных веществ (ПАВ) для достижения желаемого психологического состояния (сюда чаще всего «скромно» не относят злоупотребление болеутоляющими и иными лекарствами, основным действующим компонентом которых являются натуральные или искусственные наркотические вещества, часто опиаты; иногда, но реже, встречается злоупотребление седативными средствами) и на нехимические (список сегодня очень длинный, только для примера назовем гемблинг, работоголизм, шопоголизм). Другая классификация делит типы аддиктивного поведения на отрицательные аддикции, положительные (лично и социально положительные) и социально нейтральные. Мы в статье [5] показали, что эта вторая классификация чаще всего нерелевантна, так как свойства отрицательности, положительности и социальной приемлемости связаны не с типом аддикции, а с ее «количеством» у данного человека, с интенсивностью ее овладения человеком. Нами показано, что практически все аддикции в малой интенсивности являются положительными для человека и социально приемлемыми (а часто социально положительными) для общества, но при увеличении интенсивности овладения данной аддикцией человеком, при повышении ее интенсивности практически любая аддикция переходит в отрицательную для человека и социально отрицательную для общества (что весьма хорошо коррелирует с приведенным ниже дополнительным к критериям Брауна—Гриффитса существенным расширением этих критериев, описанным В.А. Жмуровым [10]), причем ухудшение показателей аддикции для человека нарастает чаще всего быстрее, чем усиление ее ухудшения для общества. Аддикции в специальной литературе Мы считаем необходимым несколько уточнить терминологическую сторону определений аддиктивного поведения для продолжения обсуждения на базе единой терминологии. В литературе даны многочисленные определения аддикции. Мы первично обопремся на определение В.Д. Менделевича [14]: «Аддиктивное поведение — это одна из форм девиантного (отклоняющегося) поведения с формированием стремления к уходу от реальности путем искусственного изменения своего психического состояния посредством приема некоторых веществ или постоянной фиксацией внимания на определенных видах деятельности, что направлено на развитие и поддержание интенсивных эмоций… Основным мотивом личностей, склонных к аддиктивным формам поведения, является активное изменение неудовлетворяющего их психического состояния, которое рассматривается ими чаще всего как "серое", "скучное", "монотонное", "апатичное". Такому человеку не удается обнаружить в реальной действительности какие-либо сферы деятельности, способные привлечь надолго его внимание, увлечь, обрадовать или вызвать иную существенную и выраженную эмоциональную реакцию. Жизнь видится ему неинтересной в силу ее обыденности и однообразности. Он не приемлет того, что считается в обществе нормальным: необходимости что-либо делать, заниматься какой-нибудь деятельностью, соблюдать какие-то принятые в семье или обществе традиции и нормы». Он же (Менделевич В.Д. [15]) относит и фанатизм во всех его проявлениях (религиозный, политический, спортивный, национальный) к одной из форм аддиктивного поведения. Марк Гиффитс (Griffiths M.D. [32]) несколько по-другому рассматривает психологический механизм, который втягивает человека в аддиктивное поведение (мы не рассматриваем социальные причины «падения» в аддикцию через подражание компании и удерживание себя в подобной референтной группе, что свойственно в первую очередь подростково-молодежным субкультурам, но распространяется и на существенно более взрослые возрасты). М. Гриффитс указывает, что существует огромное число публикаций о негативных проявлениях и последствиях аддиктивного поведения, в то время как для определенной части людей аддикции имеют свою привлекательность, по крайней мере с их субъективной точки зрения, которая заключается в следующем:
Б.Р. Мандель [12], ссылаясь на В.Д. Менделевича, несколько углубляет понятие аддикции, указывая, что аддиктивным является любое сверхценное увлечение (наверно, правильнее было бы сказать «доминантное», т.к. сверхценность в психиатрии понимается как возвышение именно себя), при котором объект увлечения или деятельность становится определяющим вектором поведения человека, оттесняющим или блокирующим другие деятельности. Основным диагностическим критерием всех видов аддикций он считает наличие измененных состояний сознания в период протекания подобного поведения, от которых зависит человек. Были предприняты неоднократные попытки выделить критерии аддиктивности. Сегодня наиболее распространенными остались два списка критериев. Критерии «положительной» аддикции. Уильям Глассер (Glasser William [31]) попытался противопоставить преимущества «положительной» аддикции недостаткам отрицательной, саморазрушительной для человека аддикции. Сразу скажем, что этот список критериев, как и само понятие «положительной» аддикции, с нашей точки зрения, проверку временем не выдержали, но мы приводим его, так как этот список критериев продолжает обильно цитироваться в аддиктологической литературе. Итак, У. Глассер сформулировал группу из 6 критериев для определения аддикции — в первую очередь положительной. Приведем эти критерии по Калинину С. [11]:
Вторым, наиболее универсальным (хотя, как мы увидим ниже, неполным, по мнению В.А. Жмурова), является список критериев Брауна—Гриффитса. Р. Браун (Brown R.I.F. [30]) указывает, что существуют 7 компонентов, которые являются универсальными для всех форм зависимости:
Следует отметить, что М. Гриффитс [Там же] отбросил первый компонент З. Брауна и заменил в третьем компоненте эйфорию на модификацию, изменение настроения. Именно эта получившаяся шестикомпонентная схема известна под названием «Критерии Брауна—Гриффитса». Отметим, что часть критериев аддиктивности Брауна—Гриффитса резко противоречит некоторым критериям У. Глассера. Далее В.А. Жмуров [10] существенно дополняет список критериев аддикции Брауна—Гриффитса еще пятью критериями: «В этом перечне определенно недостает других, не менее важных компонентов, клиническое значение которых подчеркивают отечественные исследователи, а именно:
А.В. Худяков [26] выделяет два типа аддиктивного поведения: транзиторный (преходящий, благоприятный), при этом объекта аддикции отличает копинг — поведение, которое осознается как средство достижения не связанных с ним других целей (обучение другим, более приемлемым способам достижения искомой цели легко редуцирует этот тип аддиктивного поведения); и прогредиентный (развивающийся, неблагоприятный) — объект аддикции воспринимается как полезный, привлекательный и доступный, становится основной целью, ведущей мотивацией, подчиняющей себе многие сферы жизни аддикта и дополнительно стимулирующий аддикцию. Говоря далее о правильной организации жизни на путях комплексного использования нескольких неразвившихся до клинической стадии аддикций, мы обопремся на идею А.В. Худякова о транзиторном типе аддикций. Важно отметить, что В.Д. Менделевич [18] указывает на наличие непсихоти-ческой формы девиантного (отклоняющегося) поведения, с которой следует различать истинные аддикции: «Одним из наиболее распространенных видов отклоняющегося поведения вне психопатологических рамок считаются сверхценные (опять мы бы сказали «доминантные» — И. Д.) психологические увлечения. Увлечением называют повышенный интерес к чему-либо с формированием пристрастного эмоционального отношения. При сверхценном увлечении все характеристики обычного увлечения усиливаются до гротеска, объект увлечения или деятельность становится определяющим вектором поведения человека, оттесняющим на второй план или полностью блокирующим любую иную деятельность. Классическим примером пароксизмального увлечения и «гиперувлечения» является состояние влюбленности, когда человек может быть полностью сосредоточен на объекте и субъекте эмоционального переживания, утрачивать контроль за временем, посвященным ему, игнорировать любые иные стороны жизнедеятельности. Существенными признаками сверхценных психологических увлечений считаются: • глубокая и длительная сосредоточенность на объекте увлечения; • пристрастное, эмоционально насыщенное отношение к объекту увлечения; • утрата чувства контроля за временем, затрачиваемым на увлечение; • игнорирование любой иной деятельности или увлечения». В литературе многократно отмечена крайне низкая результативность лечения химических форм аддикции, а к лечению нехимических зависимостей наука и практика пока еще ищут только первичные подходы. По сути, сегодня единственным способом воздействия на нехимические аддикции является психотерапия с очень ограниченным набором неспецифических лекарственных средств. А.Ю. Егоров [9] отмечает, что, несмотря на затрачиваемые огромные усилия, глобального прогресса в лечении химической зависимости нет. Что касается лечения опийной наркомании, то здесь наркологам совсем нечем гордиться — по данным Шабанова и Штакельберга [28], годичной ремиссии удается достичь лишь у одного наркомана из десяти, обратившихся за той или иной медицинской помощью. Ниже мы продемонстрируем свое несогласие с мнением А.Ю. Егорова [6; 9] о том, что «успех в лечении и реабилитации химической зависимости достигается в тех случаях, когда больному удается реально "переключиться" на какую-то деятельность, которая захватывает его целиком, принося при этом положительный эмоциональный эффект… Альтернативой этому у аддикта может быть лишь переход в другую форму химической зависимости: героиновый наркоман становится алкоголиком, а алкоголик — зависимым от снотворно-седативных средств или конопли и т.д.». Причем наше несогласие связано не с самим фактом переключения на иную деятельность, а с фактом переключения на ОДНУ деятельность, объявляемую «положительной аддикцией». Один из ярких примеров относительной неудачи такого подхода продемонстрирован Н.Д. Узловым [21], который отметил, что, по его опыту, психотерапевтическая победа над «отрицательной» аддикцией, например над пьянством, может оказаться пирровой победой (мы говорим не о временной ремиссии (кодировании на определенный срок и тому подобное), а об окончательном избавлении от аддикции, что само по себе бывает весьма нечасто), так как такой человек с большой вероятностью впадет в иную аддикцию, также отрицательную или даже начально положительную, которая при существенной интенсивности овладения человеком также превратится в отрицательную. Н.Д. Узлов вводит важный постулат — человек, впавший в одну из аддикций, по-видимому, обладает некоторым банком аддиктивной энергии, уменьшить количество которой мы пока не можем и которая «вынудит» этого человека, освободившись от одной аддикции, впасть в другую. А.Ю. Егоров [7; 8] приходит к универсальному выводу о том, что «нехимические зависимости покрывают весь спектр поведенческих актов человека, все стороны его жизни: секс, любовь, работу, деньги, спорт и т.д». Получается, что любой человеческий поведенческий акт таит в себе угрозу возникновения зависимости к нему. Все многообразие нашей жизни — это богатство потенциальных аддикций. Это полемичное высказывание полностью перекликается с идеями В.Д. Менделевича [15] о том, что «спектр зависимостей распространяется от адекватных привязанностей, увлечений, способствующих творческому и душевному самосовершенствованию как признаков нормы до расстройств зависимого поведения, приводящих к психосоциальной дезадаптации». Это, в свою очередь, следует и из принципов общей патологии, высказанных еще И.В. Давыдовским [3], согласно которым «истоки патологии следует искать в нормальных физиологических процессах… Итак, в норме мы имеем дело со своеобразной полиаддиктивностью (Sic! Важный термин. Подчеркнуто нами — И. Д.) человека, когда в нем мирно сосуществуют несколько потенциальных аддикций… Проблема возникает тогда, когда одна из аддикций начинает доминировать и вытесняет другие… Тогда мы говорим о возникновении доминирующей (сверхценной) аддикции. Человек становится аддиктом. Доминирующая аддикция полностью заполняет сознание, вытесняет другие аддикции и мало поддается внешнему воздействию». Н.Д. Узлов [22] выдвигает весьма продуктивную гипотезу о том, что любого человека можно представить как носителя суммы неких аддиктивных энергий (банка аддиктивных энергий — И. Д.). Эти энергии под влиянием особенностей воспитания, жизненных обстоятельств, средовых факторов могут распределяться совершенно в разных комбинациях, на что мы можем влиять, но мы пока не в состоянии уменьшить количество этих энергий. Эта неотрегулированная и не направленная на свое распределение на ряд направлений деятельности аддиктивная энергия «вынудит» этого человека, освободившись от одной аддикции, впасть в другую. Наличие органической причины наличия непреодолимого аддиктивного влечения, наличие банка аддиктивной энергии, возможно, получит объяснение в связи с разрабатываемыми в последнее время экспериментально-подтверждаемыми гипотезами о единстве происхождения склонности к различным аддикциям, связанными с аномальным выделением ряда нейротрансмиттеров (дофамина, ГАМК), что приводит к отклонениям в функционировании прилежащего ядра (nucleus accumbens), расположенного в вентральной части полосатого тела головного мозга [17; 19; 20; 27; 29]. Это позволяет расширить гипотезу Н.Д. Узлова и постулировать, что человек становится аддиктом, если имеющаяся у него аддиктивная энергия сосредоточивается на одном доминантном направлении и становится гораздо более адекватным, активным (и счастливым) человеком при ее распределении на ряд направлений деятельности и интересов. Именно это расширение послужит нам базисным отправным пунктом ниже в построении гипотезы правильного распределения человеческого потенциала.
Логотерапия В. Франкла и распределение аддиктивной энергии Как мы указали ранее (и не мы это открыли), мир сегодня захлестывают аддикции: как ограниченный список химических аддикций (алкоголизм, наркомания, токсикология), так и непрерывно расширяющийся список аддикций нехимических, которые постепенно включаются в международные классификации болезней (DSM-V и МКБ-11). Одной из важнейших причин такого печального положения дел, по нашему мнению, которое следует за мнением В. Франкла [23; 24; 25], является массовая потеря смысла жизни. Мы объясняем большинство аддикций, как химических, так и нехимических, именно душевной пустотой многих в нашем поколении. Не для чего жить, нечем заняться — только изматывающая и, в общем-то, бесцельная борьба за существование, за выживание. А нарастающее увеличение свободного времени только резко обостряет проблему целей, смыслов, разумного и полезного использования этого свободного времени. В. Франкл приводит удручающие факты — второе место в смертности студенческой молодежи после технических (в первую очередь автомобильных) катастроф являются самоубийства, причем большинством суицидентов или сделавших незаконченную попытку суицида являются психически здоровые, материально обеспеченные и успешные в учебе, работе, социуме молодые люди. Многие годы первыми двумя причинами смертности среднего поколения (34—49 лет) являются самоубийства и передозировки (алкоголя, наркотиков и лекарственных средств, что зачастую мало отличается от наркотиков, но имеет вид благопристойности). Вызывают особую тревогу результаты исследования проф. Р. Экартсберга, приведенные В. Франклом [24]: «Профессор Рольф фон Экартсберг провел исследование в Гарвардском университете, чтобы выяснить степень приспособленности к жизни его выпускников. Результаты показали, что из 100 человек, окончивших университет 20 лет назад, большая часть столкнулась с кризисом. Люди жаловались на ощущение бесцельности и бессмысленности жизни, хотя они достигли значительного успеха на профессиональной стезе в качестве адвокатов, врачей, хирургов…, а также, как мы можем предположить, и в семейной жизни. Их захлестнул экзистенциальный вакуум». Приведем (с изменениями) пути нахождения и реализации смысла жизни, разработанные в нашей статье [4]: Смысл жизни является более широким, чем индивидуальная жизнь человека и шире, чем его ближайшее окружение (расширенное понимание франкловской самотрансценденции) и заключается в движении к цели. Для понимания этого тезиса напомним, что мы несколько изменили базовую триаду логотерапии В. Франкла. В. Франкл базирует логотерапию на трех «китах» — на свободе воли, на стремлении к смыслу и на смысле жизни. Однако постоянными, сопровождающими человека всю его осмысленную жизнь являются только два крайних «кита» и еще один, В. Франклом не упомянутый. Средний же «кит» — стремление к смыслу — является временным состоянием поиска того, в чем же заключается смысл жизни и каковы пути его реализации, исполнения, достижения. И этот «кит» исчезает из жизни, как только смысл и пути его реализации будут осознаны, найдены. Поэтому франкловскую логотерапию, по нашему мнению, было бы логичней опереть на несколько измененную базовую триаду, на следующие три «кита»: на свободу воли, на смысл жизни и на цели жизни. Вслед за В. Франклом мы полагаем, что смысл жизни каждого человека объективно существует, он является внешним по отношению к человеку. Задача человека в этом мире — понять свою задачу жизни, понять этот объективный смысл, возможно, следует сказать «найти смысл» и исполнить его для приближения человека к цели его жизни. Собственно, смысл жизни и заключается в приближении человека к цели жизни. Человеку не нужно искусственно придавать своей жизни смысл — он существует вне желания человека и его нужно только понять (найти) и исполнить. Истинная цель человека в его временном материальном существовании — наполнить жизнь смыслом приближения к цели жизни, а не искусственно придавать его своей жизни, и поиск смысла — лишь первый шаг в его исполнении. Путь к цели — смысл жизни — изменять мир и себя к лучшему с целью возвысить свою душу, для этого разработаны пути такого движения. Собственно, смысл жизни и заключается в приближении человека к цели жизни. В известном смысле можно сказать, что весь мир, включая семью, детей — поле для работы по возвышению собственной души человека. Его главная цель — он сам. Но для этого нужно беззаветно работать на выделенном ему поле, стараясь, насколько возможно, расширить его и, главное, нигде не схалтурить, даже на минуту не полениться в этой работе, совершить все видимые человеку шаги. Особо трудным для понимания является тезис о том, что каждый из нас отвечает за свои действия (и даже за побуждения, даже за мысли), но мы НЕ отвечаем за результат наших действий. Этот тезис полностью противоречит взглядам современных народов, вслед за взглядами протестантизма меряющих успех человека результатами его действий. Поэтому одна из задач исправления ситуации путем замены базовой парадигмы о видимом и преходящем успехе для проявления незагрязненных путей к цели жизни и для реализации ее смысла — полностью и на корню отказаться от столь популярных лозунгов «Цель оправдывает средства», «Победителя не судят», которые широко открывают дверь самым неблаговидным поступкам — никакая, даже самая положительная (и даже достигнутая) цель не может оправдать даже самую малость негодных средств, реализованных для ее достижения. Более высокая (даже исключительная) ценность усилий по достижению результата, но не сам результат, на который направлены наши усилия по его достижению, определяется тем, что наши усилия, на самом деле, оказывают не столь уж большое влияние на результат, если реально учитывать большое значение для результата как внешних условий и неподчиненных нам воздействий, так и большое количество случайных событий и ситуаций. Пример: даже в антисоциальных семьях, несмотря на отрицательное воспитание (или его, воспитания, отсутствие) иногда вырастают очень хорошие дети, и в то же время в самых лучших семьях, опять-таки, несмотря на отличное воспитание, беззаветную заботу и на полное разумное удовлетворение разумных же потребностей детей, дети иногда вырастают… Лучше не определять моральные качества таких детей. Внимательно рассмотрев вышесказанное, нетрудно прийти к мысли, что подобный приоритет ответственности за усилия по достижению цели по отношению к достигаемому результату ставит перед человеком намного более трудные задачи, чем те, которые ориентированы на достижение результата. Заметим, что бездумное и доведенное до абсурда применение приведенного тезиса о важности усилий и об отсутствии ответственности за результат может очень легко привести к неразумным отклонениям. Например, человек, полностью погруженный в процесс выполнения работы и не заботящийся о результате в определенных, выходящих за рамки разумного случаях, может называться трудоголиком, что современной психиатрией определяется как психическое отклонение, один из видов нехимической аддикции. Но суть смысла жизни не только в его ширине (шире конкретной, личной человеческой жизни и даже шире жизни семьи и ближайшего окружения), но и в его продолжительности. Во-первых, смысл занимает всю продолжительность оставшейся жизни, даже если осталось еще много времени (хотя мы почти никогда не знаем (за исключением неизлечимых и терминальных болезненных состояний), сколько времени нам осталось). Во-вторых, смысл жизни как путь достижения цели жизни явно выходит за ограниченные пределы короткой жизни человека в материальном мире. Для ощущения полноты осмысленной жизни следует полагать, что мы в этом материальном мире находимся в командировке для выполнения порученной работы, цели этой работы всегда находятся за рамками командировки, а работа в командировке заканчивается только с возвращением из нее, и никак не ранее, и, закончив земную жизнь, мы возвращаемся домой, неся с собой наработанное (или растраченное) в этой командировке, или — для людей, отрицающих посмертное продолжение жизни — закончив жизнь, мы оставляем сделанное нами изменение в мире следующим за нами поколениям. «Да, остаются книги и мосты, машины и художников холсты…», — Евгений Евтушенко. И целью жизни является наибольшее раскрытие данных нам возможностей, если удается подняться, то достижение высшей ступень пирамиды потребностей А. Маслоу [13] — удовлетворенная потребность в самореализации, которая превращает человека в творческую личность, способную заботиться о других людях, обществе и человечестве. Но если человек останавливается на более низких ступенях пирамиды А. Маслоу, а, по мнению Ж. Годфруа ([2], но мы цитируем по Жмуров В.А. [10]), более 90% людей останавливаются на третьей из пяти ступеней пирамиды (поиск защищенности и хорошего отношения), а некоторые психологи считают, что подлинного расцвета личности достигают 1-2% людей, то и в этом случае целью жизни все равно является накопление максимального результата жизни как в смысле дел, так и в смысле как можно более полного понимания этого мира, и смысл жизни неизбежно обслуживает эту цель. Мы постарались выделить несколько аспектов смысла жизни, каждый из которых является необходимым, и лишь все вместе они являются достаточными. Порядок перечисления большой роли не играет именно потому, что только сумма аспектов, одновременное следование всем перечисленным аспектам является необходимым и достаточным как для наполнения жизни высоким смыслом, так и для максимального приближения к цели жизни. И это положение принципиально. Человек привык выбирать направления деятельности, более близкие его интересам, желаниям, приносящие удовлетворение и удовольствие. Однако в рассматриваемом случае, хотя в каждом из аспектов можно выбирать подходящие и желаемые для каждого человека направления действия из многих, содержащихся в каждом аспекте, но совершенно необходимо действовать одновременно внутри всех аспектов, так как, повторим, только все они вместе являются необходимыми и достаточными. Итак, перечислим аспекты, в сумме и только в сумме дарующие человеческую свободу и обеспечивающие наполнение жизни смыслом:
Последним в списке мы поставили самый сложный для понимания, неочевидный аспект свободы. Его сложность заключается именно в его комплексности. И трудности выделения для него времени в нашей нервной, до краев заполненной жизни. Следует отметить, что удержание самого себя в рамках той или иной вроде бы необязательной деятельности крайне затруднено вне удерживающих рамок. Часто необходимо построить, создать для себя достаточно жесткие рамки, которые затем будут удерживать человека в своих пределах. Поэтому обучение в рамках той или иной учебной программы с обозначенным объемом изучения и ожидаемым ценностным результатом мы ставим выше, чем свободное самообразование, реально доступное только не столь уж широкому слою целеустремленных личностей. Участие в коллек-тивных проектах, в группе единомышленников мы ставим выше индивидуального осуществления того или иного даже самого положительного проекта из-за объективно встроенной неустойчивости индивидуальной деятельности, не подкрепленной поддержкой социума. В цитируемой статье [4] мы привели полностью разделяемые нами взгляды В. Франкла на необходимость наличия, создания (иногда — сознательно-искусственного) и поддержания здоровой доли напряжения жизни, порождаемого смыслом. Большинство видов такого напряжения, к сожалению, ограничено во времени. Полное посвящение себя серьезной науке или высокому искусству часто заканчивается в старости, особенно в старости болезненной, когда человек ослаб, социальные проекты, помощь людям также заканчивается с возрастным ослаблением сил или с изменением взглядов и интересов (далеко не все виды такой деятельности интересны человеку на всех его возрастных этапах), посвящение себя работе заканчивается с выходом на пенсию, увлечение занятиями спортом также ограничено по времени. Даже посвящение себя семье тоже временно — дети вырастают и уходят, занятия с внуками не всегда требуют всего имеющегося свободного времени, забота о супруге также не занимает человека полный день. Хобби, как правило, тоже временны, особенно хобби относительно пассивные (например, коллекционирование). Для непрерывного поддержания напряжения жизни, особенно в период золотого возраста или болезней, необходимо, чтобы уже с молодости параллельно временным элементам напряжения, важнейшим элементам, наполняющим нашу жизнь высоким смыслом, были бы еще элементы напряжения, которые смогут сопровождать человека всю его жизнь, пока сохранено сознание, даже при слабеющем интеллекте. И таких элементов всего два — познание и служение. Причем познание для собственного понимания бесконечно сложного мира может касаться самых разных областей окружающего нас материального мира (астрономия, химия, физика, биология, причем совсем необязательно становиться профессионалом в этих областях) и совсем не обязательно замыкаться только на одной области знаний (например, своей специальности) из многих существующих в нашем мире: можно совмещать занятия самыми разными разделами знаний. Параллельно можно до какого-то доступного человеку уровня изучать самого человека (физиология, психология). Зато необходимым является не только изучение различных аспектов материального мира, но и познание через явленные нам сакральные тексты — каждому в своей религии. Практически именно последний тип Познания только и может сохраняться до конца — до смерти или до угасания сознания. И именно подготовка с молодости занятий в старости является хорошей гарантией поддержания необходимого и оздоравливающего напряжения наполненной до краев жизни до самого ее конца, именно поддержание такого напряжения жизни и придание ей высокого смысла на всех ее этапах, пока функционирует сознание, является истинным путем к цели жизни. Итак, мы показали, что индивидуальный глубокий, широкий (шире жизни индивида) и долгий (дольше жизни индивида) смысл жизни, наполняющий жизнь, создающий необходимое напряжение для придания жизни уже в течение ее самой наполненности и осмысленности своего пути, вполне можно найти, и это реально и сегодня в индивидуальном поиске, если он ведется внутри универсальных смыслов, которые не растворились и не исчезли — просто они стали менее заметными в мире, но остались религиозными смыслами, которые человеком должны быть получены с детства через семью и воспитание, а если этого не произошло, то уже взрослый человек должен самостоятельно искать их в рамках универсальных ценностей. Хотя наш текст посвящен распределению аддиктивной энергии на ряд направлений для предотвращения сползания человека в сторону истинной аддикции, высказанные мысли о направлениях активности жизни важны и для пассивных, не обладающих банком аддиктивной энергии людей для наполнения их жизни высоким смыслом. Фактически, если аддикта нужно «остановить», распределив его аддиктивную энергию на ряд безопасных потоков, то пассивного человека нужно «раскачать» до его вовлечения в эти же потоки деятельности. Выводы В соответствии с приведенными постулатами Н.Д. Узлова [22] мы выходим на идею о том, что распределение имеющейся аддиктивной энергии на ряд направлений деятельности создает как необходимое напряжение в каждом из направлений такой деятельности, с одной стороны, так и не дает возможности «упасть», углубиться в одну аддикцию, с другой стороны, сохраняя человека истинным управляющим своими побуждениями и действиями, а также обеспечивая ему полноценную, активную, полную смысла жизнь. Именно многоаспектная жизнь предоставляет хороший шанс не упасть в одну или другую доминирующую аддикцию и при этом наполняет жизнь смыслом через напряжение жизни, через ее активную наполненность (нужно, чтобы времени не хватало на глупости). Путь к этому идеалу лежит на трех направлениях — воспитание, имеющее целью наполнение жизни активным смыслом так, чтобы не было места и времени на аддиктивные «увлечения», положительная профилактика (до падения человека в аддикцию) и отрицательная профилактика для вывода человека из уже наступившего аддиктивного состояния. Мы сочли необходимым дать какое-то название обсуждаемому желательному явлению слабого предшествия аддикции, ее предтече, неосознанному предощущению аддикции («Предощущение стиха у настоящего поэта…», Евгений Евтушенко), состоянию недоаддикции, донозологической форме аддикции, состоянию достаточно интенсивного увлечения обязательно в ряду нескольких увлечений заметной интенсивности. Важно заметить, что другие одновременно исполняемые увлечения взаимно не дают ни одному увлечению превратиться в полноценную аддикцию через доминирующее увлечение. Особенностью желательного состояния такой неразвитой, недоразвитой, уменьшенной, несостоявшейся аддикции является ее транзиторность, отсутствие у нее прогредиентности, отсутствие ее развития до уровня истинной аддикции, даже неполно и относительно слабо отвечающей критериям Брауна — Гриффитса (с добавлениями В.А. Жмурова). Были проверены и отвергнуты многие приставки перед словом «аддикция».
И тогда мы остановились на термине «олигоаддикция» как означающем пониженный, недостаточный уровень и не подразумевающем прогредиентность, развитие до истинной аддикции. А так как правильное состояние человека мы видим в совмещении, одновременном существовании в жизни человека нескольких таких олигоаддикций, хотя и разной интенсивности, и даже при наличии одной или больше доминирующих среди них естественным оказалось развитие термина А.Ю. Егорова [8] о состоянии «полиаддиктивности», состоянии наличия у человека «полиаддикции» до термина «полиолигоаддикции», «полиолигоаддиктивности».
Литература 1. Бехтель Э.Е. Донозологические формы злоупотребления алкоголем. – М.: Медицина, 1986. – 272 с. 2. Годфруа Ж. Что такое психология: в 2-х т. – М.: Мир, 1992. – Т. 1. – 496 с.; Т. 2. – 376 с. 3. Давыдовский И.В. Общая патология человека. – 2-е изд., пепераб. и доп. – М.: Медицина, 1969. – 612 c. 4. Дацковский И. Аутологотерапия здоровых // Психология, социология и педа-гогика. – 2018. – № 5 [Электронный ресурс]. – URL: http://psychology.snauka.ru/ 2018/5/8572 (дата обращения: 15.05.2018). 5. Дацковский И. Личностные и социальные характеристики в континуально-дискретной модели оценки выраженности аддиктивного поведения // East European Science Journal. – 2019. – № 8(48), part 4. – C. 35–42. 6. Егоров А.Ю. К вопросу о новых теоретических аспектах аддиктологии // Наркология и аддиктология: сб. науч. тр. / под. ред. проф. В.Д. Менделевича. – Казань: Школа, 2004. – С. 80–88. 7. Егоров А.Ю. «Социально приемлемые» аддикции // Психическое здоровье. – 2006. – № 12. – C. 25–38. 8. Егоров А.Ю. Нехимические зависимости. – СПб.: Речь, 2007. – 190 с. 9. Егоров А.Ю. Перспективы лечения аддиктивных расстройств: теоретические предпосылки [Электронный ресурс]. – URL: http://www.narcom.ru/publ/info/267 (дата обращения: 05.03.2016). 10. Жмуров В.А. Психопатология. – М.: Медицинское информационное агентство, 2002. – 668 с. 11. Калинин С. Как заменить вредную привычку на полезную. О заместительной терапии при лечении зависимостей // Наша психология. – 2018 [Электронный ресурс]. – URL: https://www.psyh.ru/kak-zamenit-vrednuyu-privychku-na-poleznuyu/ (дата обращения: 23.07.2019). 12. Мандель Б.Р. Аддиктология (ФГОС ВПО): учебное пособие. – М.: Директ-Медиа, 2014. – 536 с. ISBN 978-5-4458-8589-4; [Электронный ресурс]. – URL: http://biblioclub.ru/index.php?page=book&id=233060 (дата обращения: 24.07.2019). 13. Маслоу А. Мотивация и личность / пер. с англ. – 3-е изд. – СПб.: Питер, 2008. – 352 с. 14. Менделевич В.Д. Клиническая и медицинская психология: учебное пособие. – 6-е изд. – М.: МЕДпресс-информ, 2008. – 432 с. 15. Менделевич В.Д. Наркозависимость и коморбидные расстройства поведения (психологические и психопатологические аспекты). – М.: МЕДпресс-информ, 2003. – 328 с. 16. Менделевич В.Д. Аддиктивное влечение: теоретико-феноменологическая оценка // Теория и практика психотерапии. – 2015, № 2 (6). – С. 27–33. 17. Николаев С.В. Исследование роли дофаминергических систем мозга в механизмах формирования наркотической зависимости у экспериментальных животных и модулирующего влияния субстанции Р и ее аналогов на процессы аддикции: автореф. дис. … канд. мед. наук. – СПб., 2003. – 24 с. 18. Руководство по аддиктологии / под ред. проф. В.Д. Менделевича. – СПб.: Речь, 2007. – 768 с. 19. Содержание биогенных аминов и их метаболитов в медиальной префрон-тальной коре, прилежащем ядре и полосатом теле мозга крыс, выращенных в условиях социальной изоляции и сообществе / А.А. Лебедев, Е.Р. Бычков, С.В. Николаев [и др.] // Межвуз. сб. научн. тр. – М.; СПб.; Ставрополь: Ставроп. гос. университет, 2003. – С. 13–23. 20. Структура нейронов и нейроглиоцитов взаимосвязанных отделов мезоаккум-боцингулярной дофаминергической системы крыс / А.В. Дробленков, И.М. Воейков, А.А. Лебедев [и др.] // Медицинский академический журнал. – 2010. – Т. 10, № 1. – С. 45–51. 21. Узлов Н.Д. Жизнь как аддиктивный проект: попытка интроспективного анализа // Узлов Н.Д. Личность, болезнь, криминальность: избранные статьи по клинической и пенитенциарной психологии. – Пенза: Научно-издательский центр «Социосфера», 2014. – С. 38–45. 22. Узлов Н.Д. Homo addictus positivus: иллюзия или потенциальная возмож-ность? // Психопатология и аддиктивная медицина. – 2016. – Т. 2, № 1. – С. 42–48. 23. Франкл В. Человек в поисках смысла: сборник / пер. с англ. и нем. / общ. ред. Л.Я. Гозмана, Д.А. Леонтьева. – М.: Прогресс, 1990. – 368 с. 24. Франкл В. Воля к смыслу. Основы и применение логотерапии. – М.: Институт общегуманитарных исследований, 2015. – 144 с. 25. Франкл В. Воспоминания. – М.: Альпина нон-фикшн, 2018. – 208 с. 26. Худяков А.В. Клинико-социальный анализ формирования и профилактика зависимости от психоактивных веществ у несовершеннолетних: автореф. дис. … докт. мед. наук. – М., 2003. – 37 с. 27. Шабанов П.Д., Лебедев А.А., Мещеров Ш.К. Дофамин и подкрепляющие системы мозга. – СПб.: Лань, 2002. – 208 с. 28. Шабанов П.Д., Штакельберг О.Ю. Наркомании: патопсихология, клиника, реабилитация. – СПб.: Лань, 2000. – 368 с. 29. Шевелева М.В., Шабанов П.Д. Нейробиологические механизмы систем награды и наказания в головном мозге при активации прилежащего ядра // Обзоры по клинической фармакологии и лекарственной терапии. – 2013. – Т. 11, № 3. – С. 3–19. 30. Brown R.I.F. Some contributions of the study of gambling to the study of other addictions // Gambling Behavior and Problem Gambling / edited by W.R. Eadington, J. Cornelius. – Reno, NV: University of Nevada Press, 1993. – P. 241–272. 31. Glasser W. Positive Addiction. – New York, NY: Harper & Row, 1976. 32. Griffiths M.D. Behavioural addictions: An issue for everybody? // Journal of Workplace Learning. – 1996. – Vol. 8, № 3. – P. 19–25.
Ссылка для цитирования УДК 159.943:616.89-008.44-084 Дацковский И. Распределение аддиктивной энергии и сознательное формирование полиолигоаддиктивности в качестве меры защиты от неосознаваемого формирования аддиктивности // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2019. – T. 11, № 5(58) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).
Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.
Distribution of addictive energy and conscious formation of polioligoaddictivity as a measure of protection against unknowledge formation of addictivity
Israel V. Datskovsky1
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
В начало страницы
|
|
|
|
|
Предыдущие |
|
|