Психологические аспекты терапии эмоциональной сферы женщин с онкологической патологией

Пчелинцева Е.В., Овчинникова И.В. (Иваново, Россия)

Аннотация. Научные исследования указывают на особую роль психологического фактора в развитии и течении онкозаболевания, определяя личностные особенности женщин, больных раком молочной железы, их внутреннюю картину болезни, подчеркивают психосомати-ческий аспект онкопатологии. Значительная часть испытуемых с первично диагностированным онкологическим заболеванием испытывает связанный с заболеванием выраженный эмоциональный дискомфорт, проявляющийся сниженным эмоциональным фоном, эмоциональной напряженностью, элементами ажитации. Полученные нами результаты диагностического обследования определили направления психокоррекции индивидуально-типологических личностных черт поведения, вызывающих такие тревожно-депрессивные состояния пациентов, как: снижение способности к вербализации чувств и настроений, чрезмерная ответственность за происходящее, трудности в поиске и принятии социальной поддержки, неспособность к конфронтации в стрессовых и психотравмирующих ситуациях и неумение извлекать из них пользу для коррекции неэффек-тивного стресс-совладающего поведения, разные формы психологической зависимости, негативное мышление и социальные дисфункции.

Ключевые слова: психотерапия эмоциональной сферы, рак молочной железы

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

Введение

На сегодняшний день проблема исследования психологической предраспо-ложенности личности к онкологическим заболеваниям и регрессивных механизмов возникновения рака молочной железы у женщин остается актуальной и социально значимой во всем мире (В. В. Николаева, А. Ш. Тхостов, В. И. Герасименко, А. В. Гнездилов, А. Г. Шкуропат, К. и С. Саймонтоны, Г. Портер и П. Норисс, А. А. Шут-ценбергер, Le Zarus, Bloom).

Научные исследования (Каприн, Старинский, Петрова, 2016), указывают на особую роль психологического фактора в развитии и течение онкозаболевания, определяя личностные особенности женщин, больных раком молочной железы, их внутреннюю картину болезни, указывая на психосоматический аспект онкопатологии [1, с. 5–9].

Вопросы соотношения психического и соматического являются предметом научных исследований ученых школы В. М. Бехтерева, таких как Прощенко С. А., Бубнова И. В., Семенова Н. В., Ляшковская С. В., Лысенко И. С., Чубрикова А. В. и др. Определяя, что соматическая болезнь находит свое отражение в системе отношений человека и что взаимовлияние личности и болезни в значительной мере влияет на проявления, течение и исход последней, исследователи указывают, что «онкологическое заболевание, с точки зрения медицинской психологии, относится к экстремальным и кризисным ситуациям, так как имеет свойственные данным ситуациям признаки: внезапность возникновения при наличии витальной угрозы, угроза контроля над ситуацией, стадийность протекания реакций на заболевание, неопределенность будущего, разрушение картины мира» [2, с. 13–25].

Современные исследования в клинической психологии (Марилова, 1984; Менделевич, 1998; Deimling, 2006; Crespi, 2008) определяют общие психологические особенности, проявляющиеся главным образом в трудностях эмоционального и рационального восприятия и реагирования на психотравмирующие ситуации, а также склонность к субъективной оценке внутреннего и внешнего стресса (Lazarus, Folkman, 1984).

Оценка угрозы болезни во многом связана с ее внутренней картиной и определяется содержанием личностно-смыслового уровня опосредования телесного страдания (Николаева В. В., 1987; Тхостов А. Ш., 2002) [3, с. 12–18]. В зарубежных исследованиях большое значение придается представлениям больных о возможности субъективного контроля болезни (Wallston, 2005). Определяя психологические методы коррекции поведения женщин, больных раком молочной железы, ученые (Koch, Jansen, Brenner, Arndt, 2013) отводят ведущую роль когнитивной оценке прогресси-рования заболевания, обращают особое внимание на изучение новых механизмов преодоления стресса и факторов, способствующих либо препятствующих успешной адаптации женщин с онкопатологией репродуктивной системы к своему состоянию [4, с. 103–125].

На основании вышеизложенного формируется цель исследования — апробация комплексной реабилитационной программы медико-психологической помощи больным с первично диагностированными онкологическими заболеваниями, основанной на принципах когнитивно-поведенческого подхода.

Объект исследования — психические состояния больных с первично диагностированным раком молочной железы.

Предмет исследования — апробация психотерапевтических методов и техник когнитивной психотерапии с целью их дальнейшего использования для лечения депрессивных и тревожных состояний, свойственных женщинам, больным раком молочной железы.

Материалы и методы

На базе клиники ФГБОУ ВО «Ивановская государственная медицинская академия» Минздрава России обследовано 26 женщин с первично диагностированным онкологическим заболеванием «рак молочной железы» (РМЖ), имеющих установ-ленный клинический диагноз (шифр по МКБ-10 — С50). Средний возраст составил 54,66 ± 6,86 года. Обследование проводилось с помощью критериев исключения из исследования и наличия клинических признаков:

Средний возраст пациентов (женщин), страдающих болезнью, составил 54,66 ± 6,86 года (минимальный — 54 года, максимальный — 61 год), средний стаж заболевания — 1,8 ± 0,6 года. Все испытуемые были жителями РФ, большинство из которых (61,1 %) проживали в городах Ивановской, Владимирской, Костромской областей, и 38,9 % жили в сельской местности Ивановской области. По уровню образования среди испытуемых были больные со средним и неполным средним образованием (44,3 %), со средним специальным образованием (30,8 %); 24,9 % составили пациенты с высшим и незаконченным высшим образованием. Распределение по семейному положению: одиноких, проживающих отдельно от детей — 14,1 %; не замужем, живущих совместно с детьми — 28 %; пациентов, проживающих с мужем, отдельно от детей — 58 %. Все обследованные давали информированное согласие на участие в исследовании.

В соответствии с целью и задачами исследования был составлен психодиа-гностический комплекс, в котором были учтены важные критерии, необходимые для получения достоверных результатов диагностики, валидность методов, информатив-ность и эргономичность диагностического материала.

Для решения поставленной цели исследования использовались следующие методы: сбор анамнеза, анализ медицинской карты больного, наблюдение, клиничес-кая беседа с пациентом, использование стандартизированных психодиагностических методик. Изучение эмоционального состояния пациентов происходило через определе-ние уровня депрессии и тревоги (Госпитальная шкала уровня тревоги и депрессии (HADS)), уровня снижения способности к вербализации чувств, эмоциональных состояний (Торонтская алекситимическая шкала (TAS) создана G. J. Taylor и соавт. (1985)), через исследование копинг-механизмов, способов преодоления трудностей в различных сферах психической деятельности (копинг-тест Лазаруса — Фолкмана (1988)), исследование реакции на стрессогенные ситуации (методика рисуночной фрустрации С.  Розенцвейга); изучение отношения к болезни пациентов осущест-влялось по модифицированной автором методике «Тип отношения к болезни» (ТОБ) [5]. Для анализа полученных данных применялся частотный, корреляционный анализ (r-Пирсона), метод сравнения независимых выборок (U-критерий Манна — Уитни).

Результаты

В результате исследования было выявлено, что 47,5 % пациентов с первично диагностированным онкологическим заболеванием «РМЖ» имели выраженную депрессивную симптоматику, а 18,8 % — признаки клинической депрессии. При этом 43,8 % имели повышенный уровень тревоги, а 31,3% — высокий. Средние уровни депрессии и тревоги у пациентов с психосоматическими расстройствами составили 7,75 ± 3,83 и 9,43 ± 3,56 балла соответственно.

В результате исследования было выявлено, что высокий уровень тревоги сопровождался отрицательными эмоциями, такими как раздражительность (у 50,91 % пациентов), депрессия (57,3 %), апатия (46,4 %), боязнь повторного рецидива (73 %).

Для оценки акцентуированных черт характера пациентов с первично диагнос-тированным РМЖ, во многом предопределяющим психосоматические расстройства, в рамках настоящего исследовании была использована клиническая тестовая методика, направленная на диагностику типа отношения к болезни (ТОБ). При общей оценке профиля типов отношения к болезни лиц, поступивших с диагнозом «РМЖ» высокий профиль по шкале, характеризующей тревожный тип ВКБ, выявлен у 7 (23,6 %) пациенток, сенситивный тип ВКБ отмечен у 6 (20,0 %) пациенток, неврастенический тип ВКБ отмечен у 5 (16,6 %) женщин. Значения более 8 баллов по шкале, характеризующей апатический тип отношения к болезни, выявлены у 3 (10,0 %) обследованных пациенток, повышение по шкале, характеризующей эргопатический тип ВКБ, отмечено у 2 (6,61 %) пациенток, и дисфорический тип выявлен у 2 (6,61 %) женщин. Повышение по шкале, характеризующей анозогнозический, ипохондричес-кий, меланхолический, эгоцентрический, паранойяльный типы ВКБ, отмечалось во всех перечисленных типах отношения к болезни по 3,3 % (1 пациент).

При общей оценке профиля типов отношения к болезни у женщин, поступивших с первично диагностированным РМЖ, высокий профиль по шкале, характеризующий апатический тревожный, сенситивный типы ВКБ, сопровождался ярко выраженной клинической и субклинической тревогой, значительным снижением уровня самооценки у 83,1 % испытуемых (21 человек), а также высоким уровнем враждебности в межличностных отношениях, субъективной оценкой неудовлетворенности межлич-ностными контактами с родственниками и друзьями, что подтверждают результаты клинического опросника, предназначенного для изучения такой личностной харак-теристики, как алекситимия, заключающейся в снижении или отсутствии способности к распознаванию, дифференцированию и выражению эмоциональных переживаний и телесных ощущений. По данным авторов, занимавшихся адаптацией TAS — Торонтской алекситимической шкалы (Е. Г. Старостина, Г. Д. Тэйлор, Л. К. Квилти, А. Е. Бобров, Е. Н. Мошняга, Н. В. Пузырева, М. А. Боброва, М. Г. Ивашкина, М. Н. Кривчикова, Е. П. Шаврикова, Р. M. Бэгби), «алекситимический» тип личности диагностируется при результатах тестирования, превышающих 74 балла [4, с. 78–80]. Всего в клинической группе было выявлено 47,5 % (8 человек) с показателем сформированной алекситимии. Отмечавшийся в ходе исследования данных пациентов высокий уровень алекситимии был сфокусирован в большей мере на внешних событиях, а не на внутренних переживаниях. При этом подавленные аффекты находят выход в виде физиологического ответа, проявляющегося в соматической симптоматике заболевания. У 5 % (2 человека), набравших менее 62 баллов, был выявлен «неалекситимический» тип личности. Еще 47,5 % попали в так называемую «зону риска» развития алекситимии.

Высокий уровень алекситимии, выявленный у 16 женщин (95,0 %), свиде-тельствует о сниженной способности больных с первично диагностированными онкологическими заболеваниями к вербализации аффективных состояний, о сложностях в проведении различий между чувствами и телесными ощущениями. Алекситимия в нашем случае рассматривается не только как фактор риска развития психосоматических заболеваний, но и как личностная характеристика, формирующая определенный паттерн поведения, направленный на сдерживание или игнорирование эмоций, их ограниченную переработку [6, с. 113–145].

Для более глубокого изучения способов преодоления трудностей в различных сферах психической деятельности была использована методика определения копинг-стратегий Лазаруса — Фолкмана [7, с. 256–258].

Полученные данные свидетельствуют, что на первое место выходит копинг-стратегия «дистанцирование» — когнитивные усилия, направленные на то, чтобы отделиться от ситуации и уменьшить ее значимость (61,6 %). Остальные распре-делились следующим образом: копинг-стратегия «поиск социальной поддержки» (усилия в поиске информационной, деятельностной и эмоциональной поддержки) — 21,6 %; копинг-стратегия «конфронтационный копинг» (агрессивные усилия по изменению ситуации) — 6,6 %); «самоконтроль» (усилия, направленные на регулирование своих чувств и действий) и «принятие ответственности» — по 7,6 %.

Последняя копинг-стратегия из вышеперечисленных подразумевает признание и анализ допущенных ошибок с целью предупреждения их повторения [3, с. 23–39]. Эти стратегия относится к конструктивным, но, как и любая чрезмерно выраженная стратегия, имеет свои минусы. Опасность данных стратегий заключается в том, что слишком ответственные люди могут принять на себя больше ответственности, чем способны обеспечить за счет своих психических ресурсов [6, с. 108]. Следствием принятия чрезмерной ответственности становятся болезни адаптации — неврозы и психосоматические заболевания. В данном случае правомерным является предпо-ложение о том, что закрепившийся поведенческий паттерн принятия ответственности лежит в основе нарушения адаптации женщин с первично диагностированным РМЖ. И лишь у 23 % обследуемых преобладают копинги поиска социальной поддержки (20,6 %) и планирования решения проблемы (12,6 %). Незначительно выражена также стратегия планового решения проблемы; выработка плана спасения и четкое следование ему представляют трудность для исследуемого контингента больных, возможно, в силу высокого уровня алекситимии. Следует отметить, что лишь 12 % больных женщин с первично диагностированными онкологическими заболеваниями выбирали конфронтационный копинг, представляющий собой агрессивные усилия по изменению ситуации и предполагающий определенную степень враждебности и готовности к риску. Это говорит о более низком уровне инструментальной агрессии в исследуемой группе, показывает менее выраженную готовность вступать в открытые конфликты и идти на риски. То же касается и способности к положительной переоценке негативного события, которая свойственна небольшому числу пациентов с первично диагностированными онкологическими заболеваниями. Фиксируясь на негативной стороне события, они не способны посмотреть на него с другой стороны, извлечь пользу из происходящего [3, с. 31–35]. Таким больным свойственны чрезмерная ответственность за происходящее, трудности в поиске принятии социальной поддержки, а также неспособность к конфронтации в стрессовых и психотравмирующих ситуациях и неумение извлекать из них пользу для коррекции неэффективного стресс-совладающего поведения. Актуальность коррекции агрес-сивных реакций пациенток подтверждена также и результатами исследования реакций на стрессогенные ситуации, препятствующих деятельности или удовлетворению потребностей личности (методика рисуночной фрустрации С. Розенцвейга).

Данные по основным параметрам методики рисуночной фрустрации Розенцвейга показывают преобладание E-D-реакций, т. е. реакций с фиксацией на самозащите. Они могут проявляться в форме порицания другого лица для снятия ответственности с себя либо в виде отрицания собственной вины или признания ее.

Цель самозащитного типа реакций заключается в сохранении состояния психического благополучия. В клинической группе E-D-реакции (35,3 %) повышены за счет реакций импунитивной направленности (М).

Суть импунитивных реакций, указывающих на неопределенную ориентацию агрессивной реакции индивида на некий стимул, заключается в том, что фрустри-рующая ситуация рассматривается как нечто незначительное или неизбежное, преодолимое со временем, и обвинение окружающих или самого себя отсутствует.

Показатель импунитивных реакций клинической группе (41,5 %) существенно выше нормативных показателей (27–30 %). Таким образом, пациенты с первично диагностированными онкологическими заболеваниями склонны рассматривать фрус-трирующие ситуации как незначительные или неизбежные, полагаться на пассивное ожидание разрешения ситуации со временем, избегать обвинительных реакций, стремиться к уклонению от конфликта. Эти данные подтверждают данные методики Лазаруса — Фолкмана о снижении выраженности конфронтационного копинга.

Обсуждение результатов

На основании результатов психодиагностического исследования, при опре-делении стратегию психотерапевтического воздействия можно сделать ряд выводов о индивидуально-психологических характеристиках, свойственных большинству боль-ных женщин с первично диагностированным РМЖ. Так, значительная часть пациентов испытывает связанный с заболеванием выраженный эмоциональный дискомфорт, проявляющийся сниженным эмоциональным фоном, эмоциональной напряженностью, элементами ажитации. Ожидания негативной перспективы свойственны пациентам с РМЖ как на уровне устойчивых личностных характеристик, так и на уровне ситуативного реагирования на свое актуальное состояние [7, с. 256–258]. Высокий уровень алекситимии больных с первично диагностированным РМЖ свидетельствует о сниженной способности к вербализации аффективных состояний, о сложностях в проведении различий между чувствами и телесными ощущениями. При этом подав-ленные аффекты находят выход в виде физиологического ответа, проявляющегося в соматической симптоматике заболевании, в отказе от общения, в виде негативной оценки происходящего вокруг, апатичности, в неспособности проявления чувств, эмоций, в непонимании эмоциональных реакций. У 52 % женщин отмечается наличие интенсивных эмоциональных реакций, которое находит отражение в напряженности пациенток при назначении консультаций у врачей или при медицинских осмотрах, в страхе боли, вегетативных проявлениях тревоги и в тревоге о том, что лечение может привести к необратимым нарушениям, повреждениям тела. Так, например, когни-тивная оценка угрозы прогрессирования заболевания возвращает женщин к мыслям о случившемся дистрессе, стрессовом переживании негативных мысленных сценариев, активизирующихся при размышлении о возможности прогрессирования или рецидива заболевания,  что  свидетельствует  о  психосоматической  составляющей  РМЖ  [5, с. 176–98].

Исходя из полученных данных проведенного исследования, была использована интегративная модель психотерапии, основанная на принципах когнитивно-поведен-ческой психотерапии (КПП), в данном исследовании выступающая как психосоци-альный терапевтический метод, направленный на осознание пациентом особенностей текущего состояния, определение наиболее значимых целей по изменению само-чувствия, формирование определенной психотерапевтической программы с помощью специалистов [4, с. 68–90]. Полученные нами результаты диагностического обследо-вания определили следующие направления психокоррекции индивидуально-типо-логических личностных черт поведения, вызывающих такие тревожно-депрессивные состояния пациентов, как: сниженная способность к вербализации чувств, настроений, чрезмерная ответственность за происходящее, трудности в поиске и принятии социальной поддержки, а также неспособность к конфронтации в стрессовых и психотравмирующих ситуациях и неумение извлекать из них пользу для коррекции неэффективного стресс-совладающего поведения, разные формы психологической зависимости, негативное мышление и социальные дисфункции [3, с. 24–29].

Начальным этапом реализации интегративной модели стала клинико-психо-логическая беседа, которая одновременно являлась диагностическим инструментом и инструментом формирования и поддержания психологического контакта. Поскольку беседа, как правило, предшествует инструментальному исследованию, она направлена на формирование у испытуемого адекватного отношения к психодиагностической процедуре, на мобилизацию пациента на выполнение экспериментальных методик и в оптимальном случае — на самопознание. В процессе клинической беседы психолог не только получает необходимые ему диагностически значимые сведения, но и оказывает на больного психокоррекционное воздействие. Именно в беседе определялись присущие больным женщинам «когнитивные схемы», т. е. основные стереотипные способы переработки информации, формирующиеся с самого детства. В ходе беседы у пациентов были выявлены «когнитивные искажения» мыслительной деятельности в стиле «черное — белое» («все или ничего»); принятие на свой счет любых реакций окружающих лиц («персонализация»); игнорирование информации и формулирование бездоказательных выводов, «сверхобобщение», драматизация и преувеличение ожидаемых последствий событий: «Я боюсь оказаться не в состоянии ухаживать за собой и обходиться без посторонней помощи в будущем», «Меня беспокоит, что мои дети могут заболеть такой же болезнью, как у меня».

Указанные характерные искажения мыслительных процессов (анализа настоя-щей ситуации болезни, обобщения результатов подхода к лечению) способствовали таким неадекватным эмоциональным и поведенческим реакциям на внешние воздействия, как эмоциональная неуравновешенность у пациентов, возникновение затяжного внутриличностного конфликта, препятствующего поведенческому решению проблемы. Учитывая, что реализация КПП тесно связана с моделью рационально-эмоциональной психотерапии (РЭП) Альберта Эллиса, полученные нами высказывания пациентов интерпретировались как реакция на внешние воздействия, что требовало в дальнейшем их осмысления и лишь затем эмоционального ответа. Согласно РЭП, эмоциональный отклик на ситуацию зависит от того, какие представления и предположения связаны с ней [4, с.75–92]. Такими «иррациональными» стереотипами мышления были следующие высказывания пациенток: «…моя болезнь послана как наказание за необдуманные действия», «моя вина в том, что грудь моя исполнена скорбью. Я смерти боюсь. Я всегда боялась умереть, и вот — настоящий ужас, способный уничтожить счастье и удовлетворение от жизни. Лицо смерти вызывает отчаяние». Такого рода пациенты нуждались в дальнейшей мотивации, включающей анализ личностных особенностей, развитие способности к самопониманию своего настроения в проблемных житейских ситуациях.

Целью когнитивной терапии по А. Беку является «коррекция» представлений, вызывающих болезненные эмоции и затрудняющих решение волнующей человека проблемы [1, с. 16]. Совместное рассмотрение травмирующих ситуаций в едином психологическом портрете пациенток обуславливало необходимость дифференциации отдельных эмоций и соответствующего им когнитивного содержания, моделирование проблемных эмоциогенных ситуаций во время групповых или индивидуальных сеансов. Так, в процессе занятий мы приучали женщин к самонаблюдению и осознанию автоматически возникающих у них в ответ на внешние события мыслей; обучали искать доказательства своих оценок и видеть в собственных мыслях гипотезы, а не факты.

Пациентка К., постоянно высказывая страх о рецидиве заболевания, негативные убеждения, отражающие неуправляемость и опасность беспокойства для психического и соматического здоровья. На предложения психолога переформулировать данное высказывание в позитивное утверждение, К. ответила: «Если я буду беспокоиться о рецидиве рака, это поможет мне быть готовой к этому». Пациентка Р. неоднократно в течение нескольких индивидуальных сессий молчала, приходила на психотерапию с удрученным видом, неопрятно одетая, без всякого интереса к занятиям, часто высказывая страх смерти. Причины возникновения страдания она находила в собственном поведении, крайним выражением такого атрибутивного стиля — в самообвинение. После предложенного ей поиска причин возникновения заболевания вовне, отражающих убежденность в «случайности» исхода болезни, связанной с наследственными факторами, ею было озвучено следующее утверждение: «…жизнь может обрести смысл, если постараться оставить свой след, и самое лучшее, что я могу сделать, — это жить настоящим».

Пациенток знакомили с техниками исправления ошибочных суждений, с новыми способами формулировки проблем, что помогало им расширить привычные правила поведения. В процессе РЭП проводилось выявление иррациональных установок пациента и их коррекция; шел анализ представлений пациенток с помощью методик, помогающих женщинам приобрести новый, противоречащий их неадаптивным убеждениям, опыт. Новые варианты мышления и поведения закреплялись в процессе упражнений «Как если бы…», «Замените эмоцию, сопутствующую образу болезни», «Негативные предсказания и их влияние на болезнь». Также осуществлялся анализ автоматических мыслей, негативных образов и негативной картины болезни с помощью индивидуальных и групповых ролевых игр.

Задача клинического психолога при проведении ролевых игр заключалась в выявлении проблемной ситуации и темы, которая приносит клиенту (пациенту) наибольшее беспокойство. Пациентам, которым свойственно дихотомическое (поляр-ное) мышление, предлагалось рассмотреть не только такие автоматические мысли как: «мне ничего не может помочь», «я не вижу смысла борьбы с болезнью», но и промежуточные рациональные понятия: «я следую сложному назначенному лечению, стараясь изменить свой образ жизни» или «я преодолеваю проблемы и живу при любом заболевании достойно». Активно пациентки откликались на предложения использования убеждений других людей для работы с собственными дисфункци-ональными установками. Суть техники их изменения заключается в том, что, когда человек имеет дисфункциональное убеждение, полезным для него может быть принятие в расчет убеждений других людей. При этом он отдаляется от своего убеждения и может начать видеть противоречия в своих взглядах. Ведь нередко то, что он считает верным по отношению к себе, отличается от рассуждений других людей. Так, в групповой работе одна из женщин, малоактивная, редко участвующая в обсуждении, на одной из сессий высказала дисфункциональное убеждение: «Рак поглотит меня, поэтому на роду написано мне умереть». Предлагая другим участникам высказаться по поводу данного убеждения, клинический психолог задает последо-вательно вопросы: «Кто может высказаться иначе? У кого есть другие убеждения, взгляды на заболевания?». Выслушав высказывания других женщин, пациентка формулирует: «Некоторые мысли слишком плохие, чтобы держать их в голове», «Если я не контролирую свои мысли, мне трудно контролировать и поведение». Данные высказывания свидетельствуют о том, что пациентка проработала дисфункциональные убеждения, осознавая свои поведенческие реакции в ситуации болезни.

Выводы

Реализация рассмотренной когнитивно-поведенческой психотерапии иллюстри-рует, как осознание текущих поведенческих процессов повышает мотивацию паци-ентов к лечению, снижая уровень эмоциональных переживаний.

При объективном обследовании больных после проведения комплексного реабилитационного курса установлено статистически значимое снижение депрессив-ной симптоматики с 37,5 % до 27,5 % и у пациентов, имеющих признаки клинической депрессии, — с 18,8 % до 12,8 %.

При этом, при поступлении у 43,8 % пациентов отмечался повышенный уровень тревоги, а после психотерапевтических мероприятий данный уровень отмечался лишь у 33,8 % пациентов. Показатели уровня самооценки эмоционального комфорта у больных, страдающих РМЖ с психосоматическими расстройствами, составил 43,75 ± 12,3, что свидетельствует о когнитивной состоятельности рассуждений, контроле мыслей и поведения в процессе реабилитации, об адекватной самооценке. Её характерными особенностями являются: стремление к стабильности межличностных отношений и эмоционального фона настроения, способность рационально рассуждать и вносить коррективы в социальные отношения с родственниками, выработка целенаправленности мышления, преодоление ригидности и затруднений в стрессовых ситуациях. Полученные данные подтверждают эффективность проведенной комплекс-ной дифференцированной психотерапии в рамках реабилитационного курса больных с РМЖ.

Список источников

1.   Аверьянова С.В. Психосоматические аспекты лечения больных раком молочной железы: автореф. дис. … канд. мед. наук. – Саратов, 2001. – 21 с.

2.   Методика для психологической диагностики способов совладания со стрессовыми и проблемными для личности ситуациями. Пособие для врачей и медицинских психологов / Л.И. Вассерман, Б.В. Иовлев, Е.Р. Исаева [и др.]. – СПб.: Психоневрологический институт им. В.М. Бехтерева, 2009. – 36 с.

3.   Шохайдарова Р.Ю., Бабарахимова С.Б. Опыт применения когнитивно-поведенческой терапии депрессий у женщин // Материалы Всероссийской науч.-практ. конф. с международным участием «Актуальные вопросы когнитивно-поведенческой терапии». Москва, 7 апреля 2016. – М., 2016. – C. 39.

4.   Крюкова Т.Л. Психология совладающего поведения: монография. – Кострома: Авантитул, 2004. – 344 c.

5.   Лурия Р.А. Внутренняя картина болезни и иатрогенные заболевания. – 4-е изд. – М.: Медицина, 1977. – 112 с.

6.   Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность: учебное пособие. – М.: Политиздат, 1977. – 304 с.

7.   Матвеев В.Ф. Особенности психогенных реакций при раке молочной железы // Нарушения нервной системы и психической деятельности при соматических заболеваниях: тез. докл. на пленуме правл. о-ва. Набережные Челны, 4-6 июля 1979 г. / Всесоюз. науч. о-во невропатологов и психиатров / гл. ред. Г.В. Морозов. – М., 1979. – С. 256–258.

8.   Галлиулина С.Д. Личностные реакции женщин на заболевание раком молочной железы // Тюменский медицинский журнал. – 2002. – № 2. – С. 10–15.

9.   Кузнецова А.А. Эмоционально-аффективные расстройства в структуре внутренней картины болезни у женщин с онкологической патологией репродуктивных органов: автореф. дисс. … канд. психол. наук. – СПб., 2009. – 25 с.

References

1.   Aver'yanova S.V. Psikhosomaticheskie aspekty lecheniya bol'nykh rakom molochnoi zhelezy. Avtoref. dis. kand. med. nauk. Saratov, 2001. 21 p. (In Russ.).

2.   Vasserman L.I., Iovlev B.V., Isaeva E.R., Trifonova E.A., Shchelkova O.Yu., Novozhilova M.Yu., Vuks A.Ya. Metodika dlya psikhologicheskoi diagnostiki sposobov sovladaniya so stressovymi i problemnymi dlya lichnosti situatsiyami. St. Petersburg, Psikhonevrologicheskii institut im. V.M. Bekhtereva Publ., 2009. 36 p. (In Russ.).

3.   Shokhaidarova R.Yu., Babarakhimova S.B. Opyt primeneniya kognitivno-povedencheskoi terapii depressii u zhenshchin. Materialy Vserossiiskoi nauch.-prakt. konf. s mezhdunarodnym uchastiem "Aktual'nye voprosy kognitivno-povedencheskoi terapii". Moscow, 2016, p. 39. (In Russ.).

4.   Kryukova T.L. Psikhologiya sovladayushchego povedeniya: monografiya. Kostroma, Avantitul Publ., 2004. 344 p. (In Russ.).

5.   Luria R.A. Vnutrennyaya kartina bolezni i iatrogennye zabolevaniya [The internal picture of the disease and iatrogenic diseases] (4th ed.). Moscow, Meditsina Publ., 1977. 112 p.

6.   Leont'ev A.N. Deyatel'nost'. Soznanie. Lichnost' [Activities. Consciousness. Personality]. Moscow, Politizdat Publ., 1977. 304 p.

7.   Matveev V.F. Osobennosti psikhogennykh reaktsii pri rake molochnoi zhelezy. In: Morozov G.V., ed. Narusheniya nervnoi sistemy i psikhicheskoi deyatel'nosti pri somaticheskikh zabolevaniyakh. Moscow, 1979, pp. 256–258. (In Russ.).

8.   Galliulina S.D. Lichnostnye reaktsii zhenshchin na zabolevanie rakom molochnoi zhelezy. Tyumenskii meditsinskii zhurnal, 2002, no. 2, pp. 10–15. (In Russ.).

9.   Kuznetsova A.A. Emotsional'no-affektivnye rasstroistva v strukture vnutrennei kartiny bolezni u zhenshchin s onkologicheskoi patologiei reproduktivnykh organov. Avtoref. diss. kand. psikhol. nauk. St. Petersburg, 2009. 25 p. (In Russ.).

Для цитирования

УДК 159.9:615.851:616-006-055.2

Пчелинцева Е.В., Овчинникова И.В. Психологические аспекты терапии эмоциональной сферы женщин с онкологической патологией // Медицинская психология в России: сетевой науч. журн. – 2021. – T. 13, № 6. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

Psychological aspects of psychotherapy of the emotional sphere of
women with oncological pathology

Pchelintseva E.V.1
E-mail: ksenn1@yandex.ru

Ovchinnikova I.V.1
E-mail: ovchinnikova.iv@mail.ru

1 Ivanovo State Medical Academy
8 Sheremetevsky prospect, Ivanovo, 153012, Russia
Phone: +7 (4932) 30-17-66

Abstract. Scientific studies indicate the special role of the psychological factor in the development and course of cancer, defining the personal characteristics of women with breast cancer, their internal picture of the disease, indicating the psychosomatic aspect of oncopathology. A significant part of the subjects with the initially diagnosed oncological disease experience pronounced emotional discomfort associated with the disease, manifested by a reduced emotional background, emotional tension, and elements of agitation. The results of the diagnostic examination obtained by us determined the following directions of psycho-correction of individual-typological personality traits of behavior that cause anxiety-depressive states of patients, as: reduced ability to verbalize feelings, moods, excessive responsibility for what is happening, difficulties in finding and accepting social support, as well as the inability to confront in stressful and traumatic situations and the inability to benefit from them for correcting ineffective stress-coping behavior, various forms of psychological dependence, negative thinking and social dysfunctions.

Keywords: psychotherapy of the emotional sphere, breast cancer

For citation

Pchelintseva E.V., Ovchinnikova I.V. Psychological aspects of psychotherapy of the emotional sphere of women with oncological pathology. Med. psihol. Ross., 2021, vol. 13, no. 6. (In Russ.).

Предыдущие
выпуски журнала