Психологический анализ жалоб больного. Прежде всего, врач любой лечебной специальности должен уметь психологи­чески оценить жалобы больного. Описаны случаи, когда произ­водили операцию лапаротомии хирурги, введенные в заблужде­ние жалобами психически больных. Иногда месяцами лечатся у врачей различных непсихоневрологических специальностей больные, которые фактически страдают лишь нераспознанным психическим заболеванием или неврозом. Отметим, что нередко невротиков и психопатов с нарушениями в половой сфере лечат урологи, заикающихся в ряде случаев лечат отоларингологи и т. п.

Один направленный к нам больной в течение шести месяцев лечился у уролога по поводу жалоб на неприятные ощущения в половом органе. После осмотра нами у него был установлен диагноз ипохондрической формы шизофрении. Другой больной, научный работник, в течение нескольких лет осаждал венероло­гов с требованием проверить, не заражен ли он сифилисом. До обращения к нам у него было проведено свыше 20 исследований крови на реакцию Вассермана. Эти исследования укрепляли у больного навязчивые страхи, поскольку его патологически возникающие мысли о заражении как бы признавались врачами заслуживающими проверки, хотя, в самом деле,  для этого не было никаких оснований и врачам следовало бы в интересах больного отказаться от повторных исследований, успокоить больного, применить психотерапию. Больной страдал неврозом навязчивости.

Врач должен уметь распознавать психологическую природу жалоб больного, устанавливать, в какой мере они связаны с со­стоянием внутренних органов, в каких условиях возникли, в какой степени связаны с психическим состоянием больного. При этом большое значение имеет выявление способности больного критически оценить свои опасения и страхи, его способности правильно отнестись к убеждению врача и разъяснениям по поводу диагноза, прогноза и лечения болезни. Неубеждаемость больного, отстаивание им своих необоснованных мыслей и чувств вопреки словам врача, вопреки фактам должны заста­вить врача выяснить, не имеют ли жалобы больного бредовый ха­рактер. С другой стороны, резко выраженное отрицание больным своей болезни может быть проявлением патологического синд­рома анозогнозии.

Следует обращать внимание и на эмоциональную сторону больного. Нередко именно при отсутствии более или менее зна­чительных нарушений во внутренних органах, больные в высо­кой мере эмоционально переживают свои воображаемые бо­лезни или резко преувеличивают опасность действительной болезни. Правильно оценить такого рода особенности пережи­ваний и высказываний больного исключительно важно. Такие больные нередко нуждаются в лечении по поводу ипохондриче­ских идей и переживаний. Это лечение должно совмещаться с лечением соматической болезни (при ее наличии).

Иногда характер жалоб больного дает основание говорить о наличии у него так называемой «установки на болезнь». В этих случаях нет ипохондрии, с ее тяжелыми переживаниями отсутствующей или резко переоцененной болезни. При наличии установки на болезнь больной бывает неспособен без психоте­рапевтической помощи признать себя выздоровевшим от благо­получно закончившейся соматической болезни, стремится удер­жаться в положении больного, хотя болезни уже нет или зна­чительное улучшение перестало мешать ему нормально жить и трудиться. Некоторые невротики даже испытывают чувство обиды на врача, если он говорит им, что они соматически здо­ровы или почти здоровы, что им надо работать. Эти явления объясняются слабостью больного, боязнью трудностей жизни, иногда неправильным воспитанием. Врач должен помочь та­кому больному психотерапией, укрепляющим медикаментозным лечением и, если нужно, физиотерапией, помочь преодолеть эти патологические установки, перестроить свое отношение к бо­лезни, ко всему, что связано с его выздоровлением. Такого рода установки личности, конечно, нельзя смешивать с симуля­цией болезни, но нужно учитывать, что иногда возникающая склонность к симуляции является выражением патологии и психики.

Врачу приходится сталкиваться и с недооценкой больным тяжести своего состояния, неспособностью или сниженной спо­собностью правильно оценить опасность своей болезни и вести себя в соответствии с интересами лечения. Отсутствие жалоб или их необоснованное смягчение при наличии болезни, недо­оценка болезни должны также быть распознаны врачом. При­чиной такой недооценки могут быть и черты здоровой (преморбидной) личности и характерные особенности личности, возник­шие под влиянием болезни. Но причиной недооценки болезни может также быть и недостаточное интеллектуальное развитие, патологическое состояние психики. В некоторых случаях эта патология может быть следствием как поражения мозга, так и соматического заболевания. Например, нередко у страдающих туберкулезом легких отмечается состояние эйфории (повышен­ное болезнью самочувствие). В связи с этим, туберкулезные больные нарушают лечебный режим. Некоторая эйфоричность и склонность к недооценке опасности болезни наблюдается при некоторых инфарктах миокарда. И здесь нарушение режима может оказаться весьма опасным для больного.

Отмечаются случаи, когда люди, умирающие от злокачест­венной опухоли, даже не сознают тяжести своего состояния. В таких случаях это своеобразное изменение психики субъек­тивно облегчает их состояние. Мы знали врача, специалиста в области внутренних болезней, который за день до своей смерти от рака желудка говорил, что он понимает, что лечащие врачи ставят ему диагноз рака желудка, хотя и не говорят ему об этом, но он сам уверен, что рака у него нет и что в ближайшие дни он будет здоров. Нельзя было сомневаться, что он именно так и думает, и что его общее самочувствие в какой-то мере соответствует этому его ложному убеждению.

Врач любой специальности должен уметь правильно оценить и правильно в интересах больного отнестись к такого рода из­менениям психики.

Иногда и больные с совершенно здоровой психикой настолько захвачены интересами своей работы, своим долгом в отно­шении общества, коллектива, семьи и т. п., что во имя этих интересов сознательно готовы игнорировать болезнь, необходи­мость лечения. Врачу приходится и здесь помочь больному найти правильную линию поведения.

Оценка личности и поведения больного. В клинико-психологическое исследование также следует включить специально по­строенную беседу с больным (в соответствующих случаях) и наблюдение его поведения. Беседа при этом должна быть по­строена так, чтобы больной имел при ней достаточно возможно­стей полно описать свои переживания. Перед такой беседой исследующим ставятся различные задачи, решение которых важно для врача. Врачу бывает важно знать, какова личность больного. Например, повышенная впечатлительность, мнитель­ность больного требуют от врача специальных предосторожно­стей. В ряде случаев нужно и можно это выяснить путем опроса больного и его родных. Это можно увидеть и наблюдая поведе­ние больного. Здесь важны и характер отношений больного с другими больными, и отношение его к процедурам и другим назначениям. Тревожность больного в отношении проводимого лечения должна быть своевременно вскрыта и учтена. В этом могут весьма помочь врачу его помощники.

Существенно учитывать общий фон настроения больного. Подавленное настроение требует возможного раскрытия его причин, специальной моральной поддержки. Иногда при плохом настроении больного, находящегося на стационарном лечении, бывает особенно важно учесть, как могут действовать на его настроение посещения родных, друзей и в соответствии с полученными сведениями следует регулировать посещения. Также важно учитывать отношение больного к соседям по па­лате. Где нужно и можно, окружение следует изменять.

Врач в ряде случаев должен знать, как ведет себя больной дома, в лечебном учреждении, как он спит, оценивать его сон в отношении как количества, так и качества (сновидения, бес­покойный, тревожный сон и пр.). Если сон нарушен, следует выяснить, по возможности, с чем это связано, например, не свя­зано ли нарушение сна с необоснованной тревогой в отношении болезни или лечения или с другой причиной. Многие обстоя­тельства, тревожащие больных, отражаются в их сновидениях. В связи с этим ознакомление врача с содержанием сновидений может быть в ряде случаев полезно. Полезны и нужны врачу сведения о том, как ест больной, насколько и как изменились его интересы и привычки во время болезни и его отношения с людьми. Всегда очень важен вопрос о трудоспособности, об утомляемости.

В учреждении, где проводится лечение трудом, где органи­зуют для больных концерты, чтения и т. п., очень важно бывает следить за интересом больного к ним, за его поведением в этих условиях.

Экспериментально-психологическое исследование особенно важно для психиатра и невропатолога. Но в некоторых случаях и для врачей других специальностей оно приобретает значи­тельную ценность. Первым применил экспериментально-психо­логическое исследование в психиатрической клинике Kraepelin.

У нас в стране много внимания посвятили разработке экс­периментально-психологического метода и его применению в клинике С.С. Корсаков, В.М. Бехтерев, Г.И. Россолимо, А.Н. Бернштейн, А.А. Токарский, Л.С. Выготский. В настоящее время у нас при исследовании больных широко используют и разрабатывают экспериментально-психологический метод ис­следования И.Т. Бжалава, Б.В. Зейгарник, В.М. Коган, М.С. Лебединский, А.Р. Лурия, В.Н. Мясищев, Ю.Ф. Поляков, А.М. Шуберт и многие другие исследователи.

В распространении методов клинико-психологического ис­следования приобрела значение в 20-х годах нашего столетия книга Stern.

В ряде стран получили большое распространение методы Binet, Simon, Wechsler, Rorschach, Szondi, Murray и ряд других.

О системе тестов-задач Binet  и Simon уже было сказано. Она предназначалась главным образом для диагностики олигофрении. Одним из очень серьезных недостатков применения этой психометрической методики было игнорирование особен­ностей различных мыслительных процессов. Этот недостаток был в какой-то мере преодолен в методике, предложенной круп­ным невропатологом Г.И. Россолимо. Оценки, выведенные по разным заданиям, он соединял в единую кривую (профиль). В этом профиле уже выступали некоторые индивидуальные особенности интеллекта исследуемого.

За рубежом распространение получила методика исследова­ния интеллекта, разработанная Wechsler. Как указывалось, в нее входит 11 тестов — 6 речевых и 5 неречевых. Отдельные за­дачи теста призваны выявить элементарные знания, осведом­ленность в некоторых общественно-политических вопросах и т. п.

Ряд применяемых во многих странах тестов должен, по мысли авторов, помочь охарактеризовать эмоциональные сто­роны личности. Они построены на взглядах, в основном близких  к  взглядам Фрейда.

Особенно большое распространение получила методика ис­следования, разработанная Rorschach на основе принципов, установленных в свое время еще Леонардо да Винчи. В таблицах Роршаха нанесены различные пятна, ничего не изображаю­щие. Исследуемые говорят, что они им напоминают. Ответы обрабатываются по определенному, составленному Роршахом, стандарту, принципы которого, однако, нельзя считать доста­точно обоснованными и, как показывает ряд авторов, оправды­вающимися в клинической практике. Конечно, отдельные на­блюдения, полученные при исследовании с помощью таблиц Роршаха, могут быть учтены в связи с другими фактами экс­периментально-психологического исследования и клинического наблюдения. Метод этот может быть отнесен к группе так на­зываемых прожективных тестов, хотя само понятие прожективных тестов возникло значительно позднее, чем метод Роршаха.

В прожективных тестах, которые по своей идейной основе наиболее близки к психоанализу, авторы их стремятся вы­явить скрытые влечения, направленность личности, особенности характера. Сюда относится описанный выше тематико-апперцептивный тест Murray, о котором его автор, как и некоторые другие авторы (Rubin и др.), предпочтительно говорил, как о тесте экстериоризации, т.е. о методе выяснения влечений субъ­екта, особенностей его характера и его речи. Разными авторами предложены варианты этого теста. Symond построил новую ре­дакцию теста для юношеского возраста, а Bellak — для детей.

В тесте Szondi предлагается исследуемому выбирать из не­скольких серий фотопортретов наиболее симпатичные и несим­патичные ему лица. Из этого отбора исследователь делает выводы об особенности личности исследуемого.

Из серии тестов, ставящих перед собой задачу исследования личности, упомянем серию Minnesota multifasic Personality Inventory (MMPI). Здесь исследуемому дают серию карточек с надписью типа: «Я люблю детей», «Я не такой уже хороший» и пр. Исследуемый выбирает из них те, которые он считает правильно его характеризующими.

Достаточно полное описание всех этих тестов дал Meili (1961). Некоторые методы психологического исследования лич­ности описал в своих работах Guilford (1959, 1964). Kretschmer, признавая известную ценность упомянутых и сходных тестов, отмечал, что отрицательное отношение к ним можно объяснить «мономанической» переоценкой этих методов за счет недо­оценки значения врачебного исследования путем беседы с боль­ным, наблюдения его, а также склонностью к чрезмерной «ма­тематизации» тонких психических процессов при обработке результатов исследования. К этому мы бы прибавили указание на некоторые другие, не отмеченные Kretschmer, недостатки этих тестов и их применения. К ним относятся: частое отсут­ствие индивидуализации исследования; оценка результатов исследования без должного, учета условий развития исследуемого, нередко без достаточного учета самого процесса решения задач, отношения к ним исследуемого; в ряде случаев крайняя субъективность оценки результатов исследования, отсутствие возможностей повторных исследований.

Большое значение в ряде случаев имеет биографический метод исследования, т. е. составление биографии больного и ее оценка.

Заслуживает внимания освещенный Ф. Горбовым еще один метод исследования, применяемый у нас в целях рационального отбора и комплектования состава экипажей космических ко­раблей, но пригодный и для других целей. В основу экспери­ментов положена идея гомеостата (гомеостат — термин, введенный в литературе Ashby, который обозначал так машины, сохраняющие относительно устойчивое равновесие (своего рода гомеостаз) при поглощении информации и могущие до известной степени «обу­чаться»), т. е. управляемой системы, состоящей из устройств, на каждом из которых работает один из членов группы.

Исследования показали, что разные люди по-разному овла­девают навыками взаимосвязанной деятельности, ибо каждый человек имеет тенденцию к определенной тактике. В этих же опытах было установлено, что даже в том случае, когда до эксперимента индивидуальные особенности людей и характер их высшей нервной деятельности хорошо известны, нельзя предсказать, насколько успешной будет деятельность группы в целом. Иными словами, индивидуальные черты характера, обнаруженные путем наблюдения или с помощью существую­щих в настоящее время методов исследования типологических особенностей людей, не позволяют еще судить о поведении того или иного человека в составе команды, экипажа или какой-ни­будь другой оперативной группы.

Поэтому наблюдения и экспериментальные исследования строятся таким образом, чтобы при совместной взаимосвязан­ной строго согласованной деятельности был получен возможно лучший результат. Нужно отметить, что такой подход нисколь­ко не стирает индивидуальных особенностей каждого человека, напротив, именно в этих условиях они выступают особенно ярко. И в этом нет ничего удивительного. Решение задач на гомеостате является моделью того, что бывает в жизни: чело­веческие особенности лучше всего раскрываются в общении с другими людьми — в семье, в работе, спорте, совместных твор­ческих поисках. Ф. Горбов полагает, что на основании иссле­дований, проведенных в области космической психофизиологии, созданы возможности применения новых методов в клинике, и что опыт исследований по групповой психофизиологии можно будет использовать для диагностики тонких психопатологиче­ских сдвигов.

Несомненно, такого рода исследования с успехом могут быть использованы для решения ряда вопросов медицинской психо­логии.

В психиатрической клинике широко применяется описывае­мый в руководствах по психиатрии клинико-психопатологический метод, включающий в себя и специальные формы наблю­дения и опрос больных. Экспериментально-психологический метод является важным и необходимым в ряде случаев допол­нением к нему. Проводится такое исследование или самим врачом-психиатром, или специально подготовленным для рабо­ты в клинике специалистом-психологом.

Специфические для психозов изменения психики, такие как бред, галлюцинации, в основном изучаются клинико-психопатологическим методом. Но было бы ошибочно полагать, что раз­личия между клинико-психопатологическим методом, с одной стороны, и экспериментальным клинико-психологическим мето­дом, с другой — исключают изучение при помощи последнего галлюцинаций, бреда и других близких к ним проявлений пси­хоза. Представляется возможным изучать некоторые стороны этих нарушений и экспериментально-психологическим путем. Так, можно в ряде случаев исследовать их стойкость и яркость, их зависимость от тех или иных условий. Вместе с тем, иссле­дуя патологические варианты психических процессов в един­стве с клиникой, врач или психолог в процессе этого исследования получает существенные возможности для выявления связи нарушений мышления, восприятия и т. п. с психотическими образованиями, их взаимоотношения, этим подвигая вперед изучение патогенеза и структуры этих психотических явлений.

Неправильно чрезмерно отрывать проявления психоза от других сторон психики, игнорировать их связь и не ставить за­дачу изучения этой связи, переходов от здоровья к болезни психики.

Возможности экспериментального исследования во многих отношениях более ограничены, чем возможности клинического наблюдения, бесед с больным и анамнеза. Но, с другой стороны, экспериментальное исследование обладает и такими возможно­стями, которые при обычном клиническом исследовании отсут­ствуют. Экспериментально-психологический метод позволяет подвергнуть рассмотрению и анализу формы деятельности боль­ного, которые вне эксперимента врач не имеет возможности наблюдать, а тем более изучать. А они могут существенно ха­рактеризовать его психику.

В экспериментально-психологическом исследовании возмож­но произвольно или по плану варьировать условия, в которых протекает та или иная психическая деятельность. Меняя усло­вия, можно исследовать их влияние на эту деятельность, на личность в целом. Эксперимент можно повторять, убеждаясь, благодаря этому, в устойчивости полученных результатов. В эксперименте достигается значительная возможность объек­тивной регистрации его результатов, что весьма важно, осо­бенно при динамических повторных исследованиях, где необхо­димо возможно точно и последовательно сопоставить данные, полученные в разные периоды болезни и лечения.

Эксперимент не должно понимать чрезмерно узко, лишь как решение больным ограниченного набора трафаретных задач. Нет основания придерживаться обязательно одних и тех же приемов исследований, как это делается за рубежом при приме­нении так называемых тестов. Задания здесь должны быть многообразны. Имеет большое значение и приближение к усло­виям «естественного эксперимента» (А.Ф. Лазурский): изуче­ние психики в процессе обучения, с помощью специально подо­бранных трудовых процессов, во взаимоотношениях с людьми  и др.

Экспериментально-психологическое исследование должно ставить перед собой задачу не только вскрыть и подвергнуть анализу нарушения психики, но и одновременно определить, где это необходимо, уровень сохранности психики.

Экспериментально-психологический метод — метод изучения психики, помогающий в клинике не только установлению нару­шений психики больного, но и анализирующий психические про­цессы и их изменения, вскрывающий их механизмы. Например, на основании клинического наблюдения или жалоб больного можно установить, что у него нарушен процесс письма. Но только психологический эксперимент может помочь вскрыть, пострадала здесь оптическая или речевая сфера, или играет здесь роль конструктивная апраксия. Экспериментально-психо­логический метод в настоящее время более разработан в об­ласти изучения сенсорных, мыслительных, мнестических, рече­вых процессов и действий.

Специальное изучение экспериментально-психологическим методом особенностей эмоционально-волевой сферы личности мало еще разработано. Выше было отмечено наличие некото­рых попыток, предпринятых в этом направлении преимущест­венно за рубежом. Экспериментально-психологическое изучение аффективной сферы необходимо развивать дальше. Следует учитывать, что и в исследовании отдельных процессов и сторон психики, в том числе гностических, их следует рассматривать как проявления единой личности со всеми ее сторонами.

Если клиницист не теряет из виду задачу в своем исследо­вании уловить действительно все изменения в психике боль­ного, обусловленные болезнью, он не может не подкрепить свои клинические наблюдения экспериментально-психологическим исследованием психических процессов у больного.

Связь клинической психопатологии с психологией имеет большое значение в определении теоретических позиций врача и в разработке ряда важнейших вопросов клиники. Всякая по­пытка вести психопатологическое исследование и строить пси­хопатологические концепции как бы не зависимо от любой психологической теории неизбежно приводит предпринимаю­щего ее к зависимости от какой-либо несостоятельной психоло­гической теории.

Опыт психологических исследований, как и теоретические позиции советской психологии, перенесенные в психопатологию и выдержавшие в ней проверку на практике, должны содейство­вать освобождению психопатологии от влияния идеалистических концепций.

Экспериментально-психологическое исследование в ряде случаев может иметь большое значение для распознавания за­болевания. Данные этого исследования при диагностических затруднениях нередко являются существенным моментом в той системе клинических фактов, которая должна стать основой дифференциально-диагностического заключения.

Говоря о диагностическом значении материалов, полученных при психологическом исследовании, мы неизбежно сталкиваемся с вопросом об их специфичности. Они, как и материалы клинико-психопатологического исследования, приобретают специ­фичность лишь в сложной системе клинических фактов. Тща­тельно проведенное психологическое исследование, нередко повышает подлинную и отвергает кажущуюся характерность некоторых из полученных при этом материалов.

Велико значение психологического исследования и в диагно­стике состояний, степени нарушений и уровня сохранности психики, при изучении динамики болезни и эффективности тера­пии, при проведении военной, трудовой и судебной экспертизы, при консультации по выбору профессии. Полученные при экс­периментально-психологическом исследовании больных мате­риалы могут быть с большой пользой привлечены к разработке плана восстановительной терапии, трудотерапии, психотерапии.

Психологическое исследование приобретает большое значе­ние в детской клинике, облегчая здесь диагностику типа и уровня развития, прогноз обучаемости и наиболее подходящие пути обучения.

При психических заболеваниях детского возраста реже раз­ворачивается яркая, психопатологическая симптоматика. В свя­зи с этим тщательное экспериментально-психологическое иссле­дование здесь, пожалуй, еще в большей мере, чем при заболе­ваниях взрослых, помогает уточнить и нозологическую диагно­стику.

О значении психологического исследования для целей топи­ческой диагностики заболеваний головного мозга уже говори­лось.

И. П. Павлов писал в свое время известному психологу и клиницисту Janet по поводу одной из концепций этого видного французского психолога и психопатолога: «Вы на своем психо­логическом этапе, занимаясь истолкованием чувств овладения, устанавливаете условия, при которых они имеют место, сводите их на элементарные явления, из которых они слагаются, и та­ким образом уясняете их общую конструкцию, т. е. тоже их механику, только свою. Я на своем физиологическом этапе пробую, стремлюсь продвинуть нашу общую задачу еще не­много дальше в сторону истинной общей механики, понимая выдвинутый Вами факт смешения противоположных представ­лений как особое взаимодействие элементарных физиологиче­ских явлений: нервного возбуждения и задерживания» (И. П. Павлов. Полн. собр. соч., т. 3, ч. 2, 1951, стр. 250).

Это положение великого физиолога как нельзя лучше определяет роль психологического исследования для патофизиологического понимания психопатологических особенностей.

Тщательный экспериментально-психологический анализ фак­тов клинической психопатологии, несомненно, должен и спосо­бен содействовать правильному выявлению патофизиологических основ болезненных изменений психики.

Особенно в клинической психологии важно сблизить психо­логические и физиологические методики в целях как патофизио­логического понимания результатов психологического исследо­вания, так и для организации некоторых комплексных иссле­дований путем объединения соответствующим образом тех и других методик для изучения больного человека.

Чтобы удовлетворить те требования, которые к ней вправе предъявить клиника, система клинико-психологического иссле­дования должна быть основана и последовательно проводима на базе принципиально правильных подлинно научных теорети­ческих положений. Уже по самому пониманию своего предмета психологическое исследование у нас отличается от психологиче­ского исследования в идеалистической психологии.

Руководствуясь положением, что психика есть отражение действительности, советская психология не отрывает субъектив­ного от объективного. Здесь предметом исследования (в отношении человека) является характер отражения действительно­сти в процессе реального бытия конкретного, живущего и дей­ствующего в определенных исторически сложившихся условиях человека. Когда речь идет о больном человеке, то здесь, есте­ственно, учитываются и изучаются особые условия, созданные болезнью, как в организме больного, так и в изменившихся условиях его жизни. При таком определении своего предмета клинико-психологическое исследование направляется не на изо­лированно взятое переживание, не на субъективное само по себе взятое, не на существование как мистическое нечто, оторванное от организма и от конкретной действительности, как это пони­мают сторонники экзистенциализма, а изучает психику в ее за­висимости от состояния мозга и всего организма, в зависимости от социальной среды, образования, личного опыта.

Думает, вспоминает, действует конкретный единый человек со всеми своими особенностями. Восприятие и мышление совет­ская психология рассматривает как сложно построенные про­цессы психической деятельности этого единого человека. В каж­дом из них участвует вся психика, вся личность человека. Про­думывая что-либо, субъект решает одну задачу; воспринимая нечто, он выполняет другую задачу, припоминая — третью. Но все это —та же психика, та же личность, тот же человек.

Психологическое исследование изучает единую личность, но в разных ситуациях, перед лицом различных задач.

Конечно, сказанное не означает, что результат психологиче­ского исследования больного человека следует представлять в виде некоей диффузной, нерасчлененной характеристики лично­сти. На самом деле, личность проявляется весьма многосто­ронне. Она по-разному выступает со всеми ее особенностями в различных психических процессах, со своими возможностями, вооруженностью знаниями, навыками, привычками в разных ситуациях и деятельностях. Именно характеризуя личность с разных сторон, в разных ситуациях и обстоятельствах, при ре­шении различных задач, исследующий получает возможность представить ее как сложное единство. (М.С. Лебединский, В.Н. Мясищев, 1966, С. 311-321).

 

См. так же материалы сайта:

* Психология личности. Практикум. Тема 5. Основные подходы к пониманию (автор-составитель В.А. Урываев)

* Социальная психология личности. Практикум. Тема 5. Общение врача: умение слушать (автор-составитель В.А. Урываев)

* Психологические факторы адаптации к болезни и выздоровлению (по Л.П. Урванцеву)

* Психология больного: чувство собственной неполноценности; переживание болезни во времени (по Р. Конечному и М. Боухалу)