Мы продолжаем публикацию монографии главного психотерапевта МЗ Ставропольского края, заведующего кафедрой психиатрии, психотерапии и медицинской психологии ФПО, директора Клиники пограничных состояний СтГМА, заслуженного врача РФ, доктора медицинских наук, профессора Игоря Викторовича Боева, любезно предоставившего на сайт свои материалы.

 

МИНИСТЕРСТВО ЗДРАВООХРАНЕНИЯ РФ

СТАВРОПОЛЬСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ МЕДИЦИНСКАЯ АКАДЕМИЯ

Боев И.В.

ЖЕРТВЫ ТЕРРОРИЗМА

(психология, психопатология и терапия)

Ставрополь

2003

Монография для преподавателей и студентов высших учебных заведений, врачей-психиатров, психотерапевтов, психологов, клинических психологов, социологов

 

I. Теоретическое обоснование взаимоотношений конституционально- психотипологических основ личности и характера психотравмирующей ситуации как условий возникновения посттравматических стрессовых расстройств (ПТСР) у жертв терроризма

II.  Краткая характеристика личностных психотипов в конституционально-континуальном пространстве.

 

III.  Современные краткие представления о психогенных расстройствах

 

Психогения (от греч. psyche – душа, genea – происхождение, возникновение) – группа психических заболеваний, возникающих как реакция на  тяжелую жизненную ситуацию. [Конюхов Н.И. “Словарь – справочник практического психолога, Воронеж, НПО “Модэк”, 1996].

       За последние годы заметно возрос интерес специалистов к роли психиче­ской травмы, т.е. тяжелых индивидуальных психических переживаний, в про­исхождении и течении некоторых болезней. К психогенным заболеваниям  в настоя­щее время относят группу болезненных состояний, причинно связанных с дей­ствием психотравмирующих факторов, т.е. таких, при которых психическая травма определяет не только возникновение, но также течение и симптоматику заболевания.

Учение о психогенных заболеваниях стало ареной борьбы теоретических взглядов, которые являются выражением противоположных концепций чело­века: монистически-материалистического понимания сущности как неразрыв­ного единства социального и биологического при ведущей роли социального начала, с одной стороны, и дуалистической трактовки человека, в которой до­минирующее биологическое (инстинктивное) начало находится в противоречии с социальным,  с другой. Второй подход в понимании сущности человека в наиболее завершенном виде содержится в концепции психоанализа [Freud S., 1953], которая оказала особое влияние на разработку проблемы психогенных заболеваний в западных странах. Игнорирование роли социальных факторов и индивидуального сознания явилось источником пересмотра теории Фрейда и появления ее различных модификаций, объединяемых термином «неофрей­дизм».

Другим выражением психологизма в  подходе к человеческой личности в норме и патологии, в частности, в трактовке психогенных  заболеваний, явля­ется так называемое, феноменологическое направление. Сам термин «феноме­нология» использовался впервые Гегелем для обозначения совокупности про­явлений духа в сознании, истории и мышлении. Гуссерль применял тот же тер­мин первоначально для целей «описательной психологии» явлений сознания. Феноменология изучает субъективные переживания больных [Ясперс К., 1913]  и решает следующие задачи: в наглядной, образной форме представить психи­ческие состояния, реально переживаемые больными, рассмотреть взаимосвязи между психическими состояниями, по возможности четко очерчивая и диффе­ренцируя их.

Реакцией на односторонний психологизм в понимании поведения чело­века в норме и  патологии явилось возникновение в 30-е  годы ХХ столетия в США  так называемой науки о поведении  (behavior science) или, бихевиоризма [Wat­son J.,  Thorndike E.]. Отдельные  поступки и действия  человека бихевиористами рассматривались как  прямой условнорефлекторный ответ ЦНС на внешнее  воздействие по принципу стимул-реакция. При этом не учитывалась  роль такого важнейшего промежуточного звена, как личность с ее социальным опытом.

Сам же термин «психогенные заболевания», предло­женный Зоммером в 1894 г., вначале соответствовал понятию об истерических реакциях.

По Кереру [1920] психогенная реакция есть результат взаимодействия между предрасположением и специфической травмой, приводящей к психиче­скому расстройству. Предрас­положение врожденно (конституция) или в редких случаях приобретено (алкоголь, инфекции, беременность). Кроме того, пред­расположение создают: дли­тельная бессонница, бесплодная борьба с неприят­ностями, т.е. по существу те же факторы психической травмы. Вместе с тем, Керер, Бонгефер, Рейхардт полагали, что в каждом слу­чае психогении консти­туция имела патогенетическое значе­ние. На основное значение врожденной конституции, дающей «психореактивную лабильность» [Клейст, 1921], указы­вают также Штерн и Медов. По Брауну [1928], вопрос значительно сложнее, чем простая комбинация переживания и предрасположения. Патогенетические и прово­цирующие факторы переплетаются. Каждый человек обладает специфи­ческой, присущей лишь ему индивидуальной реактив­ной способностью. Кон­ституция — не причи­на психогенной реакции, а лишь сообщает ей специфиче­скую окраску. На взаимодействии переживания и консти­туции растут сим­птомы в зависимости от пола, возраста, образования, социального положения и т. д.

Интересна эволюция взглядов Э. Кречмера [1935] на конституцию и психогению. Конституция по Кречмеру – это сумма всех свойств индивида, генотипически закрепленная в его задатках. Выступив вначале в качестве последователь­ного конституционалиста, он позднее придает психогенным факторам все большее значение, подчеркивая, что личность меняется под влиянием пси­хогенных факторов.

В.Н. Мясищев [1948, 1955] говорит  о том, что переживание является производным от личности переживающего. Патогенность ситуации заключа­ется в неумении  ее рационально преодолеть или отказаться от неосуществи­мых стремлений. При психогенном заболевании происходит нарушение нор­мальной связи личности с внешними условиями в силу особенностей характера. В соотношении качества психики и условий жизни лежат патогенные источ­ники психогений  и, следовательно, отдаленные причины  коренятся в условиях развития личности. В этом сущность генетического понимания психогений Мясищевым [1948].

Неоценимую услугу для понимания психогений оказывает учение И.П. Павлова [1927] о высшей нервной деятельности и, в ча­стности, учение об экс­периментальных неврозах: «Патологические состояния полушарий у разных наших животных под влиянием одних и тех же вредных условий проявлялись очень разно. Одни жи­вотные заболевали серьезно и надолго, другие легко и крат­ковременно, а третьи почти без следа переносили те же самые воздействия. У одних собак отклонения от нормы происходи­ли в одну сторону, у других — в другую. Стало очевидно, что это разнооб­разие связано с разницей характеров, типов нервной системы у разных животных» [Лекции о работе больших полу­шарий головного мозга, 1927].

Монистическому синтезу физиологического и психологического подходов в изучении  сущности психогенных заболеваний способствуют развиваемые в последние годы психофизиологические исследования [Карвасарский Б.Д., 1980].

Проблемами психогенных заболеваний в детском возрасте занимались: Cимпсон Т.П., 1928, 1958, Сухарева Г.Е. 1959, Жуковская Н.С. 1971, Иванов-Смоленский  А.Г., 1949; Красногорский Н.И., 1964; Касаткин Н.И., 1951; Nissen G., 1971; Frisleder F.J.,  Trott G., 1994; и другие. Отсутствуют подробные описания, не выявлены основные варианты расстройств, недостаточно изучены особенности динамики [Зубова Е.А., 1998].

Следует остановиться на понятии психической травмы и ее содержании. Психической травмой следует называть только такое отрица­тельное пережива­ние, которое может быть причиной опреде­ленной клинической патологии. Не­редко, говоря о психической травме, имеют в виду и травмирующее пережива­ние и реакцию на него личности [Браун, Молохов А.Н., 1933, Шевалев Е.А., 1937], что не совсем пра­вильно. Необходимость различения травмирующих пе­режива­ний от реакций на них вытекает хотя бы из того, что одинако­вые пере­живания в одних случаях вызывают физиологическую, а в других – патологи­ческую реакцию. Последняя, в свою очередь, может быть невротической или психотической. Ни­когда не надо забывать о громадном значении для патоген­ности психических переживаний мировоззрения, особенностей личности. Они-то в большей мере и определяют, приоб­ретет  событие или переживание каче­ство психической травмы или нет [Александровский Ю.А., 1991]. В зависимо­сти от индивидуальных особенно­стей личности смерть близкого человека или супружеская измена в одних случаях является тяжелой психической трав­мой, в других – поводом для приобретения свободы. Аналогичные психотравмирующие пере­живания у одного и того же лица в разных возрастах и при раз­ных состояниях высшей нервной деятельно­сти могут давать то нормальные, то патологические реакции. Не надо, кроме того, забывать, что переживание психической травмы может вызвать то или иное психогенное заболевание, но может и не вызвать его.

Психические травмы могут быть единичными и повторны­ми, короткими и длительными. Существует  зависимость между характером психической травмы и типом патологической реакции на нее. Наблюдения пока­зали, что длительно и исподволь действующие ситуационные психические травмы вызы­вают преимущественно неврозы и патологическое развитие личности. Короткие пси­хические травмы, связанные с угрозой жизни и испугом (при взрывах, по­жарах, стихийных бедствиях, нападениях) чаще вызывают кратковременные патологические реакции. Индивидуальные травмы, направленные на опреде­ленную, конкретную личность, более патогенны, чем групповые, действующие на целый коллектив [Лобастов О.С., 1991].

Если при длительных или повторных психических травмах заболевание может возникнуть постепенно или на определен­ном этапе травматизации, то при острых одномоментных пси­хотравмах психогения развивается сразу или же после неко­торого скрытого периода, продолжительность которого неве­лика и измеряется обычно днями [Канторович Н.В., 1967].

Психическая  травма может быть вызвана как безречевым, так и речевым воздействием, например, вид горящего имущества или сообщение о его гибели. Патогенным может оказаться однократно действующие сверхсильные и особенно многократно действующие  более слабые раздражители. В первом случае говорят об острых,  во втором – о хронических  психических травмах или психотравмирующей ситуации. Сила психотравмирующего воздействия определяется не физической интенсивностью сигнала, а значимостью информации для данного индивида. Психической травмой обычно является не то, что обращено только в прошлое, а то, что угрожает будущему, порождает неопределенность ситуации и поэтому требует принятия решения, как быть в дальнейшем [Спивак Л.И., 1991].

3.1   Этиология психогенных расстройств

Психотравмирующие факторы

В зависимости от количественных критериев (сила воздействия, темп во времени)  и содержания психической травмы выделяют следующие типы психотравмирующих факторов: 1) шоковые психические травмы; 2) ситуационные психотравмирующие факторы относительно кратковременного действия; 3) хронически действующие психотравмирующие ситуации; 4) факторы эмоцио­нальной депривации.

Психотравмирующие факторы, отнесенные к первой группе, отличаются большой силой и внезапностью действия. Как правило, эти факторы связаны с угрозой жизни или благополучии человека, воздействуя непосредственно на инстинкт самосохранения. Ввиду непосредственного воздействия на инстинктивную и низшую аффективную сферы, шоковые психотравмирующие факторы не осознаются в полной мере и в силу быстроты действия не вызывают созна­тельной интрапсихической  переработки их содержания и значения [Александровский Ю.А., 1991].

В отличие от шоковых факторов ситуационные психотравмирующие факторы действуют на более высокие сознательные уровни личности [Краснушкин Е.К., 1948, Braun Е., 1928].

Хронически  действующие психотравмирующие ситуации составляют обширную группу часто встречающихся психотравмирующих факторов. К ним относятся: ситуация длительных ссор и раздоров, родительский деспотизм, применение физических наказаний и т. п.

Особую группу составляют факторы эмоциональной депривации [Лан­гмейер Й., Матейчек З., 1984],  т.е. различные неблагоприятные  условия, в ко­торых человек полностью или частично  лишен необходимых ему  эмоциональ­ных воздействий (ласки, внимания, заботы и  т.п.)

Как известно, в этиологии заболеваний причинные факторы всегда в той или иной степени взаимодействуют с факторами внешних и внутренних усло­вий. В этиологии психогенных заболеваний особенно велика роль факторов внутренних  условий, главным образом индивидуальных особенностей лично­сти [Белоус В.В., 1967, Братусь Б.С., 1976, Сухарева Г.Е., 1943]. При этом сле­дует иметь в виду не только конституциональные свойства темперамента и ха­рактера, но  так же, как указывает В.Н. Мясищев [1960], индивидуальную исто­рию развития личности.

Именно поэтому отечественные  специалисты вслед за В.Н. Мясищевым [1960]  понимают психогенное заболевание, прежде всего как «болезнь разви­тия личности».

Важным внутренним условием возникновения наиболее распространен­ных психогенных заболеваний  – является наличие особых черт личности и раз­вивающихся  вследствие нарушения процесса ее формирования. Именно выра­женность вариационной личностной изменчивости, конституционально детер­минированной, ответственна за особенности преломления внешних факторов, условий, через внутреннее (конституциональное) содержание личности. Соци­ально-психологическая адаптивность, толерантность, устойчивость индивиду­ального барьера психической и психофизиологической адаптации, компенса­торные возможности личности в отношении биологических, психологических, информационных и иных  патогенных стрессоров, в значительной мере зависят от взаимодействия, взаимоотношения конституционально-типологических лич­ностных основ и внешних информационных воздействий [Боев И.В., 1995].

Однако, несмотря, на важное значение внешних и внутренних условий, не меньшая роль все же отводится ведущему причинному фактору [«внешняя при­чина» по Кербикову О.В., 1972] – психотравмирующему воздействию.

Таким образом, этиология психогенных заболеваний носит сложный, многомерный характер.

3.2  Влияние стрессовых факторов на личность

Непроясненность категориальных оснований и ог­раничений более всего сказалась на понятии стресса. Означая сначала неспецифический ответ орга­низма на воздействие вредных агентов, проявляющийся в симптомах общего адаптационного синдрома [Селье Г., 1979], это понятие относят теперь ко всему, что угодно, так что в критических работах по стрессу сложилась даже свое­образная жанровая традиция начинать обзор исследований с перечисления чу­дом уживающихся под шапкой этого понятия таких совершенно разнород­ных явлений, как реакция на холодовые воздействия и на услышанную в свой адрес критику, гипервентиляция легких в условиях форсированного дыхания и ра­дость успеха, усталость и унижение [Лазарус Р., 1970].  По замечанию Р. Люфта, «многие считают стрессом все, что происходит с человеком, если он не лежит в своей кровати» [Леви Л.], а  Г. Селье полагает, что даже в состоянии полного расслабления спящий человек испытывает некоторый стресс [Селье Г., 1979]  и приравнивает отсутствие стресса к смерти. Если к этому добавить, что стрессовые реакции присущи, по Селье, всему живому, в том числе и расте­ниям, то это понятие вместе со своими нехитрыми производными  становится центром чуть ли не космоло­гической по своим притязаниям системы, вдруг об­ретая достоинство не больше и не меньше, чем «ведущего стимула жизнеут­верждения, созидания, развития» [Ушакова Э.И., Ушаков Г.К., Илипаев И.Н. 1977], «основы всех сторон жизнедеятельности человека» или выступая в каче­стве фундамента для доморощенных философско-этических построений [Селье Г., 1979].

В психологических работах по стрессу предпринимаются и предприни­мались настойчивые попытки, так или иначе ограничить притязания этого поня­тия, подчинив его традиционной психологической проблематике и терминоло­гии. Р. Лазарус [1970] с этой целью вводит представление о психологическом стрессе, который, в отличие от физиологической высоко стереотипизирован­ной стрессовой реакции на вредность является реакцией, опосредованной оцен­кой угрозы и защитными процессами. Дж. Эверилл вслед за С. Сэллсом счи­тает сущностью стрессовой ситуации утрату контроля, т. е. отсутствие адекват­ной данной ситуации реакции при значимости для индивида последствий от­каза от реагирования. П. Фресс предлагает называть стрессом особый вид эмо­циогенных  ситуаций, а именно «употреблять этот термин применительно к си­туациям повторяющимся, или хроническим, в которых могут появиться нару­шения адаптации». Ю.С. Савенко [1989] определяет психический стресс как «состояние, в котором личность оказывается в условиях, препятствующих ее самоактуализации».

Этот список можно было бы продолжить, но главная тенденция в освое­нии психологией понятия стресса видна и из этих примеров. Она состоит в от­рицании неспецифичности ситуаций, порождающих стресс. Не любое требова­ние среды вызывает стресс, а лишь то, которое оценивается как угрожающее, которое нарушает адаптацию, контроль, препятствует самоактуализации [Васи­люк  Ф.Е., 1981].

Итак стресс – это многоуровневый процесс формирования новой функциональной системы срочной или долговременной адаптации. Вариантами исхода взаимодействия организма со стрессором может быть предельное напряжение функциональных механизмов срочной адаптации с угрозой их декомпенсации; вовлечение в реакцию основных метаболических процессов, обеспечивающих стабильную жизнедеятельность на клеточно-молекулярном уровне; допустимость  благоприятного исхода.

Согласно современным  представлениям, выделяются системный и эмоциональный стрессы. Индуктором системного стресса является нарушение постоянства внутренней среды организма. В его механизмах важное значение имеют нервная, эндокринная и иммунная системы гомеостаза.

Изучая факторы, сопровождающие болезни разной физиологической природы, Г. Селье уже в 1935 году ввел понятие «эмоциональный стресс» – психофизиологическое состояние организма, вызванное длительным повышением уровня процессов возбуждения. К раздражителям, сопровождающим разные заболевания или предшествующие им, ученый относил не только собственно эмоциональные состояния, такие как гнев, злость, страх, растерянность, неудовлетворенность собой и другие отрицательные эмоции, но и внешние агрессоры: освещение, уровень шума, никотин и т.п. Если негативные эмоции накладываются друг на друга и переходят в стационарную форму, то за фазой адаптации организма наступает следующая фаза – стадия стресса: истощение защитных сил, нарушение механизмов возбуждения, торможения и саморегуляции, что ведет к изменению физиологических процессов.

Г. Селье называл стресс «острой и необходимой приправой к жизни». Стресс поднимает уровень бодрствования, активизирует мышечную и психическую активность. Посещение театра или занятия спортом вызывают те же психофизиологические и поведенческие реакции, что и эмоциональный стресс. Опасна не перегрузка, не деятельность, не возбуждение и даже не отрицательные эмоции сами по себе. Опасно лишь систематическое превышение возможностей, заложенных в механизмах саморегуляции.

Психобиологическая сущность  стресса заключает­ся в перераспределении ресурсов человеческого организма для выживания в экстремальных условиях. Этот процесс сопровож­дается напряжением различных адаптационных меха­низмов и выраженными психофизиологическими изменениями, которые, бу­дучи чрезмерно интенсивными и продолжительными, могут оказывать вторич­ный повреждающий эффект и становиться причиной расстройств психической деятельности [Александров Ю.И., 1997]. По своей биологической значимости стресс-реакция – это по существу реакция адаптации. На основании работ Л.А. Орберли [1961], можно считать установленным, что повышение тонуса симпатической нервной системы, сопровождающееся выделением адреналина и активацией секреции гипоталамуса, являются начальным, пусковым механизмом стресс-реакции.

Согласно информационной теории эмоций П.В.Симонова [1981], эмоциональная реакция человека на действие экстремального фактора подчиняется универсальному правилу зависимости эмоций от актуальной потребности (ее качества и силы) и вероятности удовлетворения этой потребности на основе генетического и ранее приобретенного индивидуального опыта. Следовательно, один и тот же экстремальный фактор может вызывать разные эмоции, порожденные качеством доминирующей потребности: биологической (инстинкт самосохранения и др.), социальной (следование определенному эталону поведения, велениям долга) и даже идеальной  (потребность в познании, любознательность первооткрывателя). Эмоции вовлечены в архитектонику любого целенаправленного поведенческого акта и при действии экстремальных факторов являются первичными реакциями организма. В настоящее время накоплен значительный фактический материал, свидетельствующий о роли гипоталамуса и экстрагипоталамических структур (лимбической системы и ретикулярной формации) в центральной регуляции гипофизарно-надпочечниковой системы в экстремальных условиях жизнедеятельности [Малышенко, Елисеев, 1993].

3.3 Систематика психогенных заболеваний

       Вопросы систематики психогенных заболеваний в целом и группировки их отдельных форм разработаны недостаточно и решаются по-разному, что свя­зано с отсутствием единых принципов подхода к критериям их систематики. При построении классификаций психогенных заболеваний исполь­зовались этиологический критерий:

-          на основании содержания психи­ческой травмы [Крепелин Е., 1913]

-          исходя из ведущей роли внешней ситуации или конституции [Ганнуш­кин П.Б., 1933]

-          преимуществен­ного уровня личностного реагирования [Краснушкин Е.К., 1948, Зурабашвили А.Д., 1970];

патогенетический критерий: темпа развития и длительности заболевания [Су­харева Г. Е., 1959] и некоторые другие.

В большинстве группировок психогенных заболеваний  эти заболевания традиционно подразделяются на 2 основные группы: реактивные состояния и неврозы. Термином «реактивные состояния» в основном обозначают реактив­ные психозы: аффективно-шоковые, истерические, реактивный параноид и ре­активную депрессию. Термином «неврозы» принято называть непсихотические формы психогений. Понятие невроза не является строго определенным. По  мнению В.В. Ковалева [1992], реактивное состояние отличается от невроза бо­лее острым возникновением, более отчетливой связью болезненных пережива­ний с психотравмирующей ситуацией, а также от­сутствием переживания рас­стройств как чуждых, болезненных. Безус­ловным признаком реактивного со­стояния является наличие психотических нарушений – помраченного или аф­фективно суженного сознания, отчетливых и стойких расстройств восприятия, бредовых идей, выраженных аффек­тивных расстройств, в частности депрессии с суицидальными намере­ниями. Однако указанные отличительные признаки имеют значение лишь в статическом плане, поскольку в динамике психогенных забо­леваний возможна смена психотических состояний невротическими и на­оборот [Асанова Н.К., 1992].

3.4 Классификация экстремальных факторов и виды психогений

В современной литературе в психологическом контексте экстремальными называют, с одной стороны, условия жизни человека, характеризующиеся вы­сокой энтропией будущего при несформированности, неясности для субъекта способов достижения как текущих, так и перспективных целей [Базылевич Т.Ф., 1993].

С другой стороны, под экстремальными понимают условия, ставящие человека на грань переносимости. До недавнего времени к числу таковых в основном относили климатические условия циркумполярных областей, высокогорья, космического пространства. В настоящее время к этой группе относят также условия проживания и производственной деятельности после промышленных аварий, стихийных и экологических бедствий, информационных и энергоинформационных поражающих воздействий.

Когда в комплекс окружающих условий, помимо природных и производственных факторов, входят раздражители второй сигнальной системы, к разряду экстремальных рекомендуется относить факторы, вызывающие развитие состояния динамического рассогласования, критерием которого является нарушение адекватности физиологических, психологических и поведенческих реакций человека по отношению к условиям и характеру деятельности [Медведев В.И., 1993]. Данное определение предполагает, что любое воздействие, доза (интенсивность, время) которого превышает определенную критическую величину, может выступать  в качестве экстремального [Новиков В.С., Смирнов В.С., 1995]. Авторы предлагают выделять 5 классов факторов, которые при определенных условиях могут быть отнесены к разряду экстремальных: физико-химические (микроклиматические, радиационные, барические, механические, изменение естественного газового состава среды), необычные (физической и информационной природы), информационные (недостаточность, избыточность или ложность информации, двойная деятельность), семантические (угрожающие биологическим и социальным мотивам) и внутренние (биологические и психологические).

В наиболее общем виде все экстремальные факторы внешней среды можно разделить на физико-химические и информационно-семантические. Для первых экстремальность определяется дозой воздействия, для вторых – новизной или когнитивной оценкой реального или прогнозируемого воздействия как представляющего угрозу для человека. Границы, отделяющие обычные условия от экстремальных, в значительной мере условны. Экстремальность выявляется только при взаимодействии конкретного фактора с конкретным индивидом.

Закономерным итогом воздействия катастроф на организм человека является более или менее глубокое изменение физиологических функций. При этом возможен весь спектр нарушений от легких транзиторных реакций до несовместимых с жизнью поражений. Иначе говоря, степень экстремальности фактора выявляется только при его воздействии на определенного индивида. В этой связи возникает проблема разграничения факторов среды на адекватные и неадекватные врожденным (генотипическим), конституциональным и приобретенным (фенотипическим) свойствам организма. Принято считать, что если физиологические и психологические функции мобилизуются соответственно предъявляемым условиям, то развивается состояние адекватной мобилизации. Когда психобиологический ответ организма человека неадекватен  интенсивности нагрузке, не совпадает по времени  с действиями раздражителя или превышает физиологические и психологические резервы, возникает состояние динамического рассогласования, являющееся критерием экстремальности [Волович В.Г., 1983].

Общим  признаком всех  психогенных расстройств  является обусловленность их аффективным психогенным состоянием – ужасом, отчаянием, оскорбленным самолюбием, тревогой, страхом. Особенностью этих расстройств являются единство структуры всех наблюдаемых расстройств и связь их с аффективными переживаниями [Воскресенский Б.А., 1985].

Среди психогенных расстройств выделяют продуктивные и негативные (виды). Для отграничения продуктивных расстройств психогенной природы от других психических заболеваний пользуются критериями К. Ясперса: болезнь     протекает вслед за психической травмой, содержание психопатологических проявлений вытекает из характера психической травмы и между ними существуют психологически понятные связи, все течение болезни связано с травмирующей ситуацией, исчезновение или дезактуализация которой сопутствуют прекращению (ослаблению) заболевания.

К. Ясперс подчеркивал, что при психогенных заболеваниях у лично­сти не  возникает новых черт,  не свойственных ранее, а появляются те  особен­ности  реакций и поведения, которые были характерны для больного в более молодом возрасте и в процессе жизни оказались подавленными более адекват­ными для окружающей среды формами поведения. Иными словами, в резуль­тате психогенного заболевания  у больного утрачивалась сдержанность, умение прогнозировать ситуацию, оценивать ее более широко, принимать соответст­вующее решение и т.д. Таким образом, при аномальном развитии личность утрачивает свойственные ей качества, способствующие ее адаптации к окружающей среде, у нее возникают патохарактерологические  расстройства, т.е. психопатизация личности. Эти расстройства  можно оценить как негативные, как возникающий дефект личности, утрату выработанных в течение жизни качеств личности, ха­рактерные именно для психогенных заболеваний [Лакосина Н.Д., 1984].

Психогении при остро возникших жизнеопасных ситуациях. Остро воз­никшие жизнеопасные ситуации характеризуются внезапностью и чаще всего кратковременностью психогенного воздействия. Разрушения, гибель людей, массовый травматизм усугубляют патогенное воздействие на человека непо­средственной угрозы жизни. Поведение в остром периоде внезапно развив­шейся жизнеопасной ситуации во многом определяется эмоцией страха, кото­рая до определенных пределов может считаться физиологически нормальной и приспособительно полезной, способствующей экстренной мобилизации физи­ческого и психического напряжения, необходимого для самосохранения. По существу при любой осознаваемой человеком катастрофе возникают тревожное напряжение и страх. «Бесстрашных» психически нормальных людей в обще­принятом понимании этого состояния не бывает. Все дело в мгновениях вре­мени, необходимого для преодоления чувства растерянности,  принятия рацио­нального решения и начала действий. У подготовленного к экстремальной си­туации, компетентного человека адаптация происходит значительно скорее, у полностью неподготовленного сохраняющаяся растерянность определяет дли­тельное бездействие, суетливость и является важнейшим показателем риска развития  психогенных психических расстройств [Виноградов М.В., 1989].

Клинические проявления страха зависят от его глубины и выражаются в объективных проявлениях и субъективных пережива­ниях. Наиболее харак­терны двигательные нарушения поведения которые лежат в диапазоне от уве­личения активности (гипердинамия, «двигательная буря») до ее уменьшения (гиподинамия, ступор). Однако следует отметить, что в любых, даже самых тя­желых условиях 12—25% людей сохраняют самообладание, правильно оцени­вают обстановку, четко и решительно действуют в соответствии с ситуацией [Волович В. Г., 1983; Tyhurst J., 1951]. Вероятнее всего, эта категория лиц с большей долей вероятности относится к диапазону психологической нормы – акцентуации в конституционально-континуальном пространстве. По расспросам людей, испытывавших различные жизнеопасные ситуации и сохранивших в критические мгновения самообладание и способность к целенаправленным действиям, при осознании катастрофичности происходящего они думали не о собственном выживании, а об ответственности за необходимость исправления случившегося и сохранения жизни окружающих. Именно эта «сверхмысль» в сознании и определяла соот­ветствующие действия, выполнявшиеся четко и целенаправленно, т.е. личность преобладала над характером и темпераментом – «надо» преобладало над «хочу», а не наоборот, что характерно для лиц с конституционально-психотипологической предиспозицией диапазона ПАЛ.

 J. Deaton [1981] обозначает описанное состояние термином «паническая реакция». Она обычно кратковременна, ее пролонгация зависит от многих факторов как социально-психологических, так и физических. В частности, в этот период неблагоприятное воздействие, способствующее развитию выраженных реакций страха, оказывают переутомление, голод, физическая боль, жара, холод, травматические повреждения.

Следует отметить, что через некоторое время, измеряемое минутами или десятками минут, здоровые и компетентные люди независимо от первичных психических реакций несколько успокаиваются, адаптируются к окружающей обстановке и начинают принимать меры для спасения и выживания.

Неожиданное возникновение жизнеопасной ситуации у неподготовленных людей может вызвать страх, сопровождающийся по­явлением измененного состояния сознания. Наиболее часто развивается оглушенность, выражающаяся в неполном осмыслении происходящего, затруднении восприятия окружаю­щего, нечетком (неадекватном) выполнении необходимых жизнеспасаюших дей­ствий. Еще одним важным моментом является то, что большинство  людей после внезапно возникшей жизнеопасной ситуации даже при отсутствии физи­ческого повреждения вследствие психогенных расстройств являются (особенно в первый период развития ситуации) практически нетрудоспособными [Вахов В.П., 1995].

Специальный обобщенный анализ позволяет  проследить [Александров­ский Ю.А., 1991] определенную динамику возникновения и развития отдель­ных психопатологических проявлений у пострадавших, зависящих от этапа внезапно развившейся экстремальной ситуации.

Наряду с невротическими расстройствами  у людей, переживших жизне­опасную ситуацию, достаточно часто имеет место декомпенсация акцентуаций характера и психопатических  личностных черт. При этом большое значение имеет как индивидуально значимая психотравмирующая ситуация, так и  предшествовавший жизненный  опыт, и личностные установки человека. Осо­бенности личности налагают отпечаток на невротические реакции, играя важ­ную патопластическую роль  [Александровский Ю.А., 1991].

Психогении при медленном развитии жизнеопасной ситуации. Особенно­сти стрессовых воздействий и своеобразие возникаю­щих под их влиянием пси­хических расстройств при относительно медленном развитии экстремальной ситуации, так же как и при внезапном ее возникновении, обычно позволяют ус­ловно выделять три периода.

В первый период экстремальное воздействие хотя и развивает­ся в течение нескольких дней, однако затрагивает витальные осно­вы, и в качестве ответа формируются относительно однотипные реакции, определяющиеся разной сте­пенью выраженности тревогой и страхом. Проявления стрессовых реакций у большинства лиц аналогичны таковым при первой стадии реакции на стресс и вы­ражаются в виде снижения двигательной активности или гипердинамии. В отличие от первого во втором периоде при формировании психической деза­даптации значительно большее значение имеют преморбидные особенности личности. Наряду с уже относительно компенсированными переживаниями жизнеопасной ситуации акту­альными становятся сообщения об утрате дома, имущества, разоб­щение с близкими и т. д. Указанные психогенные воздействия обычно растянуты во времени и имеют две качественные характе­ристики, су­щественные для психологических механизмов психиче­ской адаптации и деза­даптации. С одной стороны, это неопреде­ленность разрешения ситуации во времени, с другой — понимание обязательного ее завершения. Вторая из на­званных особенностей обусловливает мобилизацию механизмов адаптации и в значительной мере способствует при­остановке развития психогенных рас­стройств на уровне неглубо­ких, клинически неструктурированных внеличност­ных астено-аффективных реакций. В третьем периоде  продолжает существо­вать один (или не­сколько) хронифицированных факторов угрозы здоровью и благо­получию. В то же время остальные психогенные воздействия становятся менее интенсивными. Сохраняющиеся длительное время неблагоприятные фак­торы последствий  как бы входят в структуру существования людей, в связи с чем у них появляется возможность идеаторной перера­ботки ситуации, собст­венных переживаний и ощущений. Хрониче­ский характер стресса, порой не­достаток информации о длитель­ности экстремального воздействия, прогнозе, реальном влиянии на здоровье, возможных мерах устранения — все это опре­деляет перенапряжение и демобилизацию механизмов адаптации. Наряду с со­храняющимися неспецифическими психогенными расстройствами в этот пе­риод начинают преобладать личностные, характерологи­ческие формы дезадап­тации, наблюдаемые в первом и втором периодах лишь в единичных случаях. Однако, как и на протяжении всей ситуации, сохраняется тревожное напряже­ние. Одновременно в зависимости от структуры личности, соматической отя­гощенности, наличия экзогенных вредностей развиваются соматизированные депрессии, психосоматические заболевания, декомпенсируются латентные ор­ганические заболевания, начинает формироваться патологические развитие личности [Лобастов О.С., 1991].

Исходя из представленных описаний психогенные расстройства можно рассматривать как единый процесс, динамика и структура которого определя­ются особенностями экстремальной ситуации и реагирую­щего человека [Алек­сандровский Ю.А., 1991].