Значение исследования психики для врачей любой специ­альности. Врачу любой специальности бывает необходимо ознакомиться в той или иной степени с психическим состоянием больного. Само собой разумеется, что глубокое исследование психики больного наиболее необходимо психиатру и невропато­логу. Но вместе с тем весьма нередко врачи другой специаль­ности впервые сталкиваются с больными, страдающими психи­ческим заболеванием или заболеванием головного мозга с на­рушением психики, а еще чаще с больными неврозами и психопатиями, а также с соматическими больными, обнаружи­вающими те или иные особенности психики. Не предпринимая глубокого исследования больного, в этих случаях все же любой врач должен уметь установить хотя бы самое наличие пато­логии психики, установить некоторые особенности психики и личности больного, особенности психических процессов и пси­хических состояний (мышления, восприятия, депрессии, ма­ниакального возбуждения, ипохондрической настроенности и пр.).

Недостаточное внимание к состоянию психики больного, неумение исследовать ее нередко приводит к весьма неприят­ным последствиям, вредит больному.

Анамнез весьма важен для изучения психики больного и вместе с тем, конечно, собирание анамнестических данных и их анализ врачом требует понимания психологии больного.

Психологические вопросы анамнеза. Нет больного, при исследовании которого анамнез не играл бы значительной роли. В ряде случаев роль анамнеза становится особенно значитель­ной, иногда почти решающей, как, например, при заболеваниях, где основные расстройства выступают в сфере переживаний личности (например, состояния фобии).

При всей значимости фактов, раскрываемых в анамнезе, все еще мало уделяется внимания вопросам теории и методики собирания этих фактов. Нередко и в преподавании в медицин­ских институтах этим вопросам уделяют недостаточно внима­ния.

В настоящей книге они подлежат освещению в одном только психологическом плане. Здесь должны быть рассмотрены во­просы: 1) анамнез (как форма исследования психики больного) и 2) психологические особенности построения анамнеза.

Термин «анамнез» проник в современные языки из древне­греческого и в буквальном переводе обозначает «припомина­ние». В медицине значение слова «анамнез» шире. Здесь имеют в виду не только припоминание или воспоминание того, что было раньше, но и описание того, что есть в настоящее время.

Обычно в понятие «анамнез» включают все то, что может сказать больной о своей болезни, о причинах ее возникновения, течении (так называемый субъективный анамнез) и то, что мо­гут сообщить окружающие его в настоящем или окружавшие его в прошлом люди (так называемый объективный анамнез).

Такое деление, различение двух групп анамнестических ма­териалов по принципу объективный — субъективный представ­ляется недостаточно обоснованным. И то, что говорит о себе и своей болезни сам больной, и то, что говорят об этом другие, отражает факты такими, как их воспринимает и сознает даю­щий сведения. И те, и другие факты анамнеза получают объек­тивную значимость для врача постольку, поскольку они пра­вильно врачом оценены. Объективность, достоверность анамне­стические данные приобретают в зависимости от того, правиль­но ли они собираются, понимаются врачом и анализируются им. Если говорить о субъективности анамнестических данных в том смысле, что факты могут быть в той или иной мере иска­жены сообщающим о них лицом, то это относится не только к больному. Такое искажение непроизвольное, неумышленное, неосознаваемое иногда вызывается эмоциональным отношением к сообщаемым фактам. В отдельных, конечно редких, случаях извращение фактов может быть умышленным. Часто эмоцио­нальную окрашенность получают факты в сообщении самого больного, глубоко переживающего свою болезнь. Но ведь и мать, тяжело переживающая болезнь ребенка, может под влия­нием соответствующих эмоций весьма неточно рассказать о его болезни. Такого рода влияния могут затруднить врачу анализ анамнестических данных, но при соответствующей их оценке сообщенное всегда сохраняет известную объективную значи­мость.

Материалы анамнеза помогают врачу судить о характере болезни, об ее возникновении, проявлениях и течении. Большей частью только данные анамнеза могут осветить подлинное начало заболевания, первые его симптомы. Эти данные могут помочь врачу судить о нервно-психическом состоянии больного в преморбидный период, нередко при разных заболеваниях, ха­рактеризующихся неврозоподобными чертами. Анамнез помо­гает также врачу выяснить, лечился ли больной раньше, как лечился, каков был успех лечения. Этого рода факты могут иметь для врача также большое значение. Неудача лечения в прошлом в некоторых случаях может затруднить дальнейшее лечение, если у больного образовалось к нему недоверие. Для того чтобы правильно учесть степень его обоснованности, о нем надо знать. Анамнез должен также помочь врачу выяснить, что и как ощущает в связи с болезнью больной, каково его отношение к своей болезни, как он понимает или пытается понять ее (концепция болезни). Собирая анамнестические данные, врач может установить, каковы переживания больного по поводу бо­лезни и обстоятельств, связанных с ней, а также и не связан­ных с ней.

Некоторые больные склонны говорить о болезненных ощу­щениях, преуменьшая их. Другие склонны, наоборот, переоце­нивать симптомы болезни и их опасность. Особенно характер­ны и резко выражены переоценка симптомов, страх болезни, неспособность отказаться от неправильной концепции болезни у больных с ипохондрическим синдромом.

Материалы анамнеза дают возможность врачу оценить осо­бенности личности больного, преморбидное (и отчасти настоя­щее) состояние его центральной нервной системы и психиче­ских процессов. Большое значение здесь имеет выяснение склонности больного к чрезмерной тревоге, к повышенной мни­тельности, способности и готовности его настойчиво лечиться.

При опросе больного, выясняя характер течения болезни, врач может выявить у соответствующей группы больных нали­чие состояний компенсации, декомпенсации и рекомпенсации. Он может получить некоторые сведения о речи больного, о его памяти, мышлении, о свойствах его личности.

Само собой разумеется, что ценность данных анамнеза в большой мере зависит от того, как их собирает врач, как он ведет себя при этом, как им обеспечивается возможная полнота и достоверность полученного материала, как он его анализирует и синтезирует.

Собирание анамнеза должно строиться, как процесс иссле­дования, входящего на равных правах с другими методами в единую систему изучения больного. Поэтому, мы думаем, пра­вильно и целесообразно говорить об анамнестическом методе исследования.

Подлинные задачи анамнестического исследования и значе­ние материалов анамнеза освещены в ряде трудов отечествен­ных и зарубежных клиницистов. Замечательные образцы использования анамнеза в клинике можно найти в трудах С.П. Боткина. Резюмируя, в лекции, например, высказывания больной микседемой, С.П. Боткин говорил: «Главная ее жа­лоба в настоящую минуту заключается в том, что у нее болит поясница, болят ноги и вообще все тело, что она очень слаба и что настроение ее постоянно печальное, угнетенное. Уже из недолгого разговора с больной, происходившего сейчас перед нами, вы можете убедиться в значительном ослаблении ее па­мяти и сообразительности, что, впрочем, и она сама замечает. Хотя ответы ее правильны, логичны, но вы замечаете, как они медленны: видимо ей стоит значительного труда сообразить предложенный вопрос и правильно на него ответить. При этом она нередко ошибается в хронологических данных, события позднейшие относит к более раннему периоду и наоборот... со­бирание анамнеза стоило больной труда».

Также в своих «Клинических лекциях» С.П. Боткин, говоря о болезни и смерти И.С. Тургенева, отмечал, что при вскры­тии у И.С. Тургенева было обнаружено наряду с болезнью сердца и сосудов нераспознанное при жизни новообразование в области позвоночника. С.П. Боткин при этом обратил вни­мание на то, что допущенная здесь врачебная ошибка стала возможной потому, что при жизни писателя врачи не уделяли должного внимания описанию им своих болевых ощущений.

Таким образом, С.П. Боткин показал слушателям, как важно внимательное отношение врача к анамнезу, в частности к жалобам больного, к показаниям больного о своих болезнен­ных ощущениях. Он указал при этом также на ту широту све­дений, которые может получить врач при собирании анамнеза.

Врач должен учитывать эти широкие возможности, но вме­сте с тем ему следует в каждом отдельном случае ограничивать задачи анамнестического исследования в соответствии с осо­бенностями болезни и больного, с конкретными задачами диа­гностики и лечения.

Необходимо еще отметить, что хорошо собранные анамне­стические материалы могут играть большую роль не только в клинической практике, но и в разработке больших теоретиче­ских вопросов. Grund, ученик известного немецкого невролога Erb, характеризует своего учителя, одного из крупнейших нев­рологов своего времени, как замечательного мастера в деле собирания и использования анамнеза, в частности справедливо отмечая, что он пришел к решению вопроса о сифилитической этиологии спинной сухотки главным образом на основе анамне­стических данных. Таких примеров можно было бы назвать большое количество.

Сопоставляя этот и вышеприведенный отзывы об этом вид­ном ученом-враче, можно сказать, что мало уметь хорошо со­бирать анамнестические данные и делать из них ценные выводы. Надо уметь это делать так, чтобы, по возможности, при собира­нии анамнеза не наносить больному психическую травму.

Многие виднейшие клиницисты тщательно разрабатывали вопросы анамнеза и в частности методики его собирания. Вы­дающееся место среди них принадлежит Г.А. Захарьину. В своем предисловии к трудам Г.А. Захарьина («Клинические лекции и избранные статьи») его известный ученик В.Ф. Сне­гирев писал: «Самую драгоценную часть в этих лекциях состав­ляют, несомненно, расспросы больных. Это есть оригинальное достояние так называемой Захарьинской школы».

Здесь заслуживают рассмотрения некоторые стороны мето­дики анамнестического исследования, наиболее близкие к про­блемам медицинской психологии.

Среди методических требований, соблюдение которых укреп­ляет достоверность анамнестических сведений, следует, прежде всего, отметить требование тщательного сопоставления выска­зываний больного о своей болезни и о себе с материалами, полученными при клинических и лабораторных исследованиях. При всей важности такого сопоставления нельзя не учитывать, что наличие расхождений не дает врачу права не придавать значения при этом анамнестическим данным.

Высказывания больного всегда отражают в какой-то мере реальность. Больной может воспринимать информацию (приме­няя принятый в кибернетике термин) от пораженных болезнью органов и в тех случаях, когда ни лабораторные, ни другие методы исследования не дают врачу возможности получить соответствующую информацию со стороны организма и органов. Даже если жалобы больного являются результатом различных факторов внушающего характера (например, под влиянием эмо­ционального восприятия болезни у другого человека), то реаль­ностью является именно эта его способность к внушению такого рода, его повышенная внушаемость, его подлинные страдания, возникшие в результате воздействия на него впечатления от чужой болезни.

Врачу приходится вместе с тем помнить, что иногда жало­бы больного, как будто относящиеся к соматической сфере, на самом деле возникшие под влиянием нервно-психической сфе­ры, могут быть неправильно оценены, что может привести к ошибочным действиям врача. Избавить врача от ошибок, воз­никающих в результате недостаточно глубокого сопоставления жалоб больного с клиническими и лабораторными данными, может только правильная оценка психики больного харак­тера его высказываний, поведения в процессе собирания анамнеза и, конечно, всестороннее тщательное исследование больного.

Большое значение имеет сопоставление данных анамнеза, полученных от самого больного со сведениями, полученными от окружающих его — членов семьи, товарищей по работе и дру­гих лиц, знакомых с больным.

Так называемый «объективный анамнез», конечно, бывает очень важен, даже необходим, в ряде случаев. Пользуясь им, следует учесть, что он, как правило, не может заменить выска­зываний самого больного, хотя может их дополнить и внести в них коррективы. В словах самого больного врач может обычно получить более полное и более выразительное описание его са­мочувствия, возникших у него патологических ощущений, его отношения к болезни. Больному большей частью самому важно и нужно рассказать врачу о себе, о своих ощущениях, чтобы тот, выслушав его, проявил к его рассказу внимание. Такие вы­сказывания при внимании врача к ним способны существенно улучшить самочувствие больного.

В некоторых случаях обращение врача за, сведениями о больном и его болезни к окружающим может оказаться по раз­ным мотивам нежелательным больному. Это следует, конечно, учитывать, хотя в некоторых случаях (например, при психиче­ских заболеваниях) полностью соглашаться с желаниями боль­ного не приходится. Конечно, без крайней необходимости врач не должен, обращаясь за сведениями о больном к другим ли­цам, допускать нарушение врачебной тайны, злоупотреблять доверием больного. Неправильное поведение врача в таких слу­чаях может отрицательно отозваться на отношении к нему больного и повредить лечению.

Критерий соответствия высказываний больного подлинным фактам должен быть найден врачом и в анализе самих выска­зываний. При этом должны быть подмечены противоречия ме­жду высказываниями или их взаимное подкрепление и под­тверждение. Так же должны быть учтены осмысленность вы­сказываний, их правдоподобность, эмоциональная окрашенность, уверенность, с какой больной говорит, и т. п. Иногда врач может подметить, что рассказ больного о своей болезни выражает сложившуюся у него под влиянием книг или расска­зов других больных неправильную концепцию, которая накла­дывает свой отпечаток на описание болезни, на характер пере­живаний. Этого рода тенденции больного врач должен преодо­леть, должен внести соответствующие поправки в такие опи­сания.

Основными формами анамнестического исследования-боль­ного являются слушание и направление самостоятельного рас­сказа больного и его ответов на соответствующие вопросы вра­ча, беседа (диалог) врача с больным, иногда ознакомление с дневниками и письмами больного (с его разрешения, если это не душевнобольной с тяжелым расстройством психики).

Роль в анамнестическом исследовании самостоятельного рассказа больного весьма велика. Врач должен предоставлять больному эту возможность как при первой встрече, так и в дальнейшем (в процессе лечения). Если больной не получит такой возможности, это может лишить врача некоторых важ­ных для него сведений о больном, а у последнего оставить чув­ство неудовлетворенности врачом, в некоторых случаях усилить его тревогу, тяжелые переживания по поводу своей болезни.

Конечно, рассказ больного о себе, о своей болезни врачу приходится в нужных случаях регулировать, или меняя его на­правление, или, по необходимости, ограничивая его во времени и в объеме. При этом врачу следует остерегаться того, чтобы помешать больному сказать то, что может оказаться весьма существенным для диагноза и лечения, а также, чтобы не оби­деть его, не вызвать у него недоверия или недоброжелательно­сти к врачу, что затруднит дальнейший контакт с больным.

Ограничивая по необходимости рассказ больного, врач дол­жен учитывать, что некоторые больные не могут в своей речи не отступать в сторону от основной темы высказывания или не отойти от главного к несущественным деталям, не могут скон­центрировать внимание на основном и существенном. Иногда больной говорит не о главном, потому что ему трудно с еще мало знакомым врачом говорить о некоторых интимных сторо­нах жизни. Нужно в таких случаях помочь ему преодолеть та­кого рода торможение, стеснительность в общении с врачом.

Некоторая многоречивость, склонность к детализации в рас­сказе, недостаточная способность выделить в нем или в ответе на вопрос существенное и отделить это существенное от несу­щественного может быть свойством личности больного, не за­висящим от его заболевания. Но иногда отмеченные в процессе собирания анамнеза такие особенности больного выступают более резко и бывают связаны с заболеванием, возникают под его влиянием. Выяснить это очень важно. Такого рода наруше­ния мышления и речи наблюдаются при сосудистых наруше­ниях в головном мозгу. Уходы от существенного бывают осо­бенно выражены у некоторых больных шизофренией. В рассказе эпилептиков наблюдается патологическая инертность речи: им иногда трудно переключаться с одной темы на другую. В по­добных случаях рассказ больного для врача имеет значение не только по своему содержанию, но и по форме.

При психогенно возникших нарушениях (неврозы, реактив­ные состояния), при значительных потрясениях, больные иногда с особой эмоциональной выраженностью говорят о содержании некоторых своих переживаний. Конечно, на это должно быть обращено внимание врача. Причины и сущность столь эмоцио­нального переживания должны быть по возможности и при необходимости вскрыты.

Внимание врача должно быть привлечено не только к форме и содержанию высказываний больного, но и к тому, о чем больной склонен в той или иной мере умалчивать. Такое умалчи­вание может быть сознательным, умышленным. Оно может быть также в какой-то мере непроизвольным. За ним при этом нередко скрываются тяжелые переживания больного, связанные именно с тем, о чем он не говорит, о чем ему говорить особенно тяжело. Врач, помогая больному преодолеть такого рода за­держки, не только получает при собирании анамнеза важные для него данные, но и приносит облегчение больному.

Вообще следует помнить, что анамнез весьма нередко обра­щается для больного в весьма для него небезразличную про­цедуру. Неумело, небрежно проводимое собирание анамнестических данных может нанести ему психическую травму. Наоборот, умело собранный анамнез может непосредственно принести больному облегчение.

Собирание анамнестических данных лишь в отдельных слу­чаях может целиком свестись к выслушиванию рассказа боль­ного. В большей же части случаев врачу необходимо после рассказа, а иногда и в процессе его, задать больному вопросы и получать на них возможно определенные и ясные ответы.

Порядок и содержание этих вопросов, форма их должны определяться рядом моментов. Прежде всего, конечно, опрос врача определяется состоянием больного в данный момент. При тяжелом состоянии, при плохом самочувствии больного вопросы врача должны сводиться к самому необходимому минимуму. Характер и объем опроса больного зависит от лечебной и диа­гностической задачи. Конечно, хирург, перед которым стоит за­дача сложного и опасного хирургического вмешательства, будет опрашивать больного иначе, и по содержанию, и по форме, чем терапевт (а тем более невропатолог или психиатр), которому предстоит длительное лечение больного. Необходимость диф­ференциальной диагностики диктует свою схему вопросов. Но всякая схема должна варьировать в соответствии с особенно­стями личности и состояния больного.

У врача может и должна быть общая схема опроса боль­ного, но она должна быть достаточно гибкой и вариабельной. Следует еще учитывать необходимую зависимость вопросов от ответов больного на предшествующие вопросы, от предшест­вующего его рассказа. В частности, совершенно неуместны во­просы, достаточные ответы на которые уже были даны при ответах на предшествующие вопросы и в рассказе больного.

Вопросы врачу приходится ставить так, чтобы получить в ответах сведения как о наличных симптомах, так и об отсут­ствии симптомов подозреваемой болезни. Постановка вопросов не должна допускать внушения больному ложных ощущений и представлений о его болезни.

Большое значение имеет порядок и форма вопросов. Некоторые вопросы способны повести к возникновению или к усилению тревоги у больного. Например, вопрос о том, потерял ли больной за последнее время много в весе, может вызвать или укрепить у некоторых больных канцерофобию, т. е. боязнь за­болеть раком, или даже мысль о том, что он уже болен. Вопрос о наличии среди родственников психически больных нередко вызывает у больного тревожные мысли о том, не заболел ли он сам психически. Конечно, бывает невозможно избежать этих вопросов, хотя иногда соответствующие данные могут быть получены и без прямой постановки вопроса. Однако при беседе с больным подобные вопросы не следует особо выделять, ни в коем случае их не подчеркивать, ставить подряд вопросы такого рода, концентрировать в одну группу вопросы о симптомах, ха­рактерных для таких тяжелых и относительно широко известных заболеваний.

Характер вопросов должен быть возможно свободен от эле­ментов внушения. Случается, что достаточно спросить больного, имеются ли у него боли в сердце, чтобы вызвать у него такие боли. Конечно, такого рода влияние вопросов врача оказы­вается наиболее выраженным, если он имеет дело с больным с тревожно-мнительными чертами личности, с повышенной вну­шаемостью. Уже в начале опроса больного врач, внимательно наблюдая за характером его высказываний, за его мимикой, поведением, может увидеть в них проявление указанных черт и, выявив это, должен проявить повышенную осторожность в постановке вопросов. Но осторожность необходима во всех слу­чаях. Не столь уже редко неправильно проведенный опрос больного может вызывать функциональные расстройства нерв­но-психической сферы, дополнительную болезнь (ятрогения) или осложнить данное заболевание.

Иногда врачу приходится коснуться и некоторых интимных сторон жизни больного. Некоторым больным трудно говорить по этим вопросам с врачом, с которым только что он впервые встретился. По возможности, такого рода вопросы следует от­кладывать до того, когда больной несколько привыкнет к врачу, войдет с ним в более тесный контакт. Во всяком случае, затра­гивать такие вопросы врач должен со всей деликатностью.

Врачу важно уяснить, насколько внимательно и вдумчиво слушает больной вопросы и отвечает на них, насколько эмоцио­нальны его ответы, вызывают ли вопросы у больного тревогу, настороженность, хорошо ли он понимает смысл вопросов, хо­рошо ли помнит, легко ли и точно вспоминает существенные факты, способен ли он правильно выразить свою мысль. В от­ветах больного на вопросы врача желательно получить сведе­ния не только об ощущениях, связанных с болезнью, но и о выраженных нарушениях функций. Больной, например, может сказать, болели ли у него раньше суставы, но он может и сооб­щить, что он мог тогда ходить, только опираясь на палку. Сведения о нарушенных функциях, как правило, более четко фик­сируются в памяти больного и часто отличаются большей точностью.

Если больной говорит, что у него за последнее время ухуд­шилась память, это еще звучит не так убедительно, как если он говорит, что за последнее время он вынужден записывать все, что ему надо сделать, купить в магазине и т. п.

Многое узнать о болезни и о больном врач может в процессе беседы с ним на темы, близкие к его болезни, затрагивающие вопросы его жизни. При этом выбор темы может меняться в ходе самой беседы. Такая свободная беседа, обмен мнениями по разным вопросам, способствует улучшению взаимопонима­ния между врачом и больным, позволяет нередко узнать о боль­ном то, чего другим путем узнать нельзя. Этот метод может быть с пользой применен в отношении больных, особенно нахо­дящихся в стационарных лечебных учреждениях, в частности, в санаториях. Врач может предложить больным написать исто­рию своей болезни или вести дневник болезни. Это можно предложить больным, которые положительно отнесутся к такой форме информации врача. Писание анамнестических сведений оказывается нередко весьма полезным для самих больных.

Крупный русский психотерапевт Г.Д. Неткачев тщательно разработал вопрос об использовании дневников больных как лечебного приема при лечении некоторых неврозов, в частности при тех из них, при которых имеется заикание. В таких случаях ведение дневника помогает больным следить за собой, приучает анализировать свое поведение и лучше овладевать им. Но да­леко не всем больным полезно ведение такого дневника. Неко­торым больным, особенно склонным чрезмерно углубляться в свою болезнь, нужно отвлечься от мыслей о болезни, в частно­сти психастеникам. Ведение дневника такими больными может принести вред течению заболевания.

Процесс собирания анамнестических сведений у больного представляет собой процесс не односторонний. В нем проявляют активность как больной, так и врач.

Анамнез помогает врачу знакомиться с больным. Но в то же время больной знакомится в свою очередь с врачом. Во время этого взаимного ознакомления должно заложиться доверие больного к врачу, должна укрепиться надежда больного на то, что врач окажет ему эффективную помощь. По существу, врач должен начать помогать больному уже в этот период первого знакомства; помогать, укрепляя надежды больного на выздо­ровление, снимая по возможности тревогу. Эти задачи врача вместе с задачей получить у больного нужные сведения опре­деляют требования к поведению врача в процессе анамнестиче­ского исследования.

Врач здесь не пассивный слушатель, а активно действующий участник диалога с больным. Активность врача при этом выра­жается не только в том, что он спрашивает больного, направ­ляет его рассказ, является ведущим лицом в беседе с больным и пр. Он — активный слушатель и рассказа больного и его от­ветов на вопросы.

Совершенно необходимо, чтобы врач был абсолютно внимате­лен к тому, что ему говорит больной. Выражение невнимательно­сти крайне отрицательно влияет на отношение больного к врачу.

Недостаточное внимание врача, замеченное больным, спо­собно лишить врача доверия больного или снизить это доверие. В свою очередь такое снижение доверия ослабляет влияние врача на больного, снижает действенность рекомендаций врача, отрицательно действует на больного, ослабляет у него надежду на полноценную лечебную помощь и нередко вызывает связанные с этим тяжелые переживания.

Очень желательно, чтобы во время беседы с больным, врач ничем и никем не отвлекался, чтобы никто не мешал этой бе­седе. Мимика, выражение лица врача, его поза, его жесты должны выражать внимание к тому, что говорит больной, и доб­рожелательный интерес к нему.

Но вряд ли правильно, если врач только слушает больного. Больной, большей частью, ждет от врача оценки своей болезни. В ряде случаев даже и при заболеваниях, явно не угрожающих ни жизни, ни трудоспособности больного, последний с нетерпе­нием ждет, что скажет врач о его заболевании. Тем более это относится к более тяжелым заболеваниям или к непорядкам, даже небольшим, со стороны жизненно важных органов, напри­мер, сердца.

Резюмируя анамнестическую беседу, врач должен, хотя бы весьма сдержанно, сказать о своем предварительном мнении до окончания полного обследования. Задержка в общей оценке врачом жалоб больного может вызвать у последнего лишнюю тревогу, лишить его того успокоения (реально возможного), которое он вправе ждать от врача и, как правило, ждет. Не сле­дует ждать окончания опроса больного, чтобы сказать несколько необходимых ему ободряющих слов, сказать о плане даль­нейшего исследования и пр.

Врачу очень важно и по ходу высказываний больного в ка­кой-то мере выразить свое отношение к тому, что он говорит. Вполне целесообразно, иногда осторожно прерывая больного, до постановки следующего вопроса, указать на ошибочную пе­реоценку опасности болезни, если больной словами, мимикой, плачем и т.п. выражает свою тяжелую тревогу, отчаяние. Ко­нечно, прерывать больного следует так, чтобы не обидеть его, не помешать его рассказу. Но недопустимо, чтобы больной долго ожидал решения врача и сколько-нибудь длительно не получал его разъяснений, хотя бы в самом предварительном плане. Несоблюдение этого требования может усилить аффек­тивную напряженность больного, особенно при беседе с новым для него врачом. Само собой разумеется, совершенно недопу­стимы холодность и недоступность врача в общении с больным.

В свете изложенного можно сказать, что анамнестическое изучение должно рассматриваться не только как важный метод исследования, но и как важная стадия общения врача с боль­ным, как его воздействие на последнего. (М.С. Лебединский, В.Н. Мясищев, 1966, С. 300-311).

 

См. так же материалы сайта:

* Психология повседневной работы по уходу за больным (начало) - (по И. Харди)

* Психология больного: отношение больного к болезни (по Р. Конечному, М. Боухалу)

* Социальная психология личности. Практикум. - Тема 5. Общение врача: умение слушать (автор-составитель В.А. Урываев)

* Социальная психология личности. Практикум. - Тема 8. Общение в ситуации конфликта (автор-составитель В.А. Урываев)