Психологическая безопасность как критерий
профессионального здоровья студентов старших курсов
инновационных университетов

Козлова Н.В., Гуляев А.С. (Томск)

	Козлова Наталья Викторовна –  доктор психологических наук, профессор кафедры генетической и клинической психологии Томского государственного университета. E-mail: akme_2003@mail.ru
	Гуляев Алексей Сергеевич –  дипломник факультета клинической психологии Томского государственного университета. E-mail: gulyaevlesha@gmail.com

Аннотация. В статье обстоятельно показана значимая роль психологической безопасности в структуре профессионального здоровья студентов старших курсов инновационных университетов. На основании проведенного исследования предлагаются пути и направления социально-психологического сопровождения личностно-профессионального становления учащихся высшей школы, что может стать информативным для специалистов, занятых в сфере высшего образования.

Ключевые слова: психологическая безопасность, профессиональное здоровье, профессиональная ориентация, инновационные университеты.

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

Переход страны на путь инновационного развития заявлен сегодня как единственно верный и не подлежащий сомнению в целом ряде нормативных документов, принятых на самом высоком уровне. Россия движется в этом направлении достаточно активно, решая задачи, связанные с проблемами глобализации, международной интеграции, борьбы с международным терроризмом, смещением приоритетов научно-технической политики в сторону повышения качества жизни людей, развития информационных и нанотехнологий, решения мировых и региональных экологических проблем, медицины, культуры, науки и образования [33].

В этой связи выделены основные ключевые понятия инновационного развития, раскрываемых с точки зрения экономической социологии, экономики инноваций и инновационной деятельности:

1)   Инновация, как конечный результат творческого труда, получивший реализацию в виде новой или усовершенствованной продукции, нового или усовершенствованного технологического процесса, используемого в экономическом обороте;

2)   Инновационная деятельность, как процесс создания новой или усовершенствованной продукции, нового или усовершенствованного технологического процесса, реализуемых в экономическом обороте с использованием научных исследований, разработок, опытно-конструкторских работ, либо иных научно-технических достижений;

3)   Инфраструктура инновационной деятельности, или, иными словами, организации, предоставляющие субъектам инновационной деятельности услуги, необходимые для осуществления инновационной деятельности.

В вышеприведенных интерпретациях инноваций делается акцент лишь на научно-технических разработках. В этом случае за пределами рассмотрения оказывается инновационная деятельность в т.ч. в «гуманитарных производствах», в частности, в таких, как наука, образование, здравоохранение, социальная работа и др. А ведь именно эти производства (их эффективность и качество «продуктов») являются предпосылкой и условием эффективности всей так называемой инновационной экономики. Принципиально важно также и то, что ни одна форма общественной практики, ни один тип производства не являются самостоятельными и самодостаточными, и их возможность и потенциал инновационного развития могут быть обеспечены только во взаимосвязи и тесном взаимодействии друг с другом [33; 5].

Инновационная деятельность в своей наиболее полной и «развитой» форме предполагает систему взаимосвязанных видов работ, совокупность которых и обеспечивает появление действительных инноваций. К ним относятся:

1)   Научно-исследовательская деятельность, направленная на получение нового знания о том, как нечто может быть («открытие»), и о том, как нечто можно сделать («изобретение»);

2)   Проектная деятельность, направленная на разработку особого, инструментально-технологического знания о том, как на основе научного знания в заданных условиях необходимо действовать, чтобы получилось то, что может и должно быть («инновационный проект»);

3)   Образовательная деятельность, направленная на профессиональное развитие субъектов определенной практики, на формирование у каждого личного знания (опыта) о том, что и как они должны делать, чтобы инновационный проект воплотился в практике («реализация») [33; 5; 21; 10].

Именно это привело к тому, что в современной социокультурной ситуации начинает складываться новый образ российского образования. Обозначим три, наиболее важные сегодня, его интерпретации [29]:

•   образование – это вполне самостоятельная форма общественной практики (система деятельностей, структур организации и механизмов управления), особая социальная инфраструктура, пронизывающая все другие социальные сферы, которая с одной стороны обеспечивает целостность общественного организма, а с другой – является мощным ресурсом его исторического развития;

•   образование – это универсальный способ трансляции культурно-исторического опыта, дар одного поколения другому; общий механизм социального наследования, механизм связывания некоторой общности людей и способа их жизни, передачи и сохранения норм и ценностей общей жизни во времени;

•   образование – это всеобщая культурно-историческая форма становления и развития сущностных сил человека, обретения им образа человеческого во времени истории и пространстве культуры, человека — способного к самообразованию, а тем самым и к саморазвитию.

В этих трёх интерпретациях нетрудно выявить его главный смысл на современном этапе жизни послереформенной России. Это – развитие как ценностная основа и принцип существования образования. Образование как целокупность множества форм обучения и формирования, социализации и взросления молодых людей может выступить одним из важнейших факторов социального прогресса и духовного обновления мира человека. Условием динамичности, ускорения процессов развития в различных сферах общественной жизни; мощным инструментом становления общества – как общества образовательного, в котором само образование станет личностно значимым, а образованность – общественной ценностью и национальным достоянием [28; 29].

Этот новый образ образования – развивающего, инновационного – требует пересмотра устоявшихся представлений о нём. Главное, что образование не есть социальный тренинг и окультуривание «сырой», натуральной природы человека, не есть её усовершенствование для целей социально-производственного потребления и использования на благо государства. Образование – это путь и форма становления целостного человека. Сущность и цель нового образования – это действительное развитие общих, родовых способностей человека, освоение им универсальных способов деятельности и мышления [20; 29].

Психологическое обеспечение профессиональной деятельности в настоящее время тесно связано с проблемой сохранения здоровья профессионала. Состояние здоровья оказывает существенное влияние на процесс и результат деятельности, а также профессиональная деятельность воздействует на здоровье работника. Основные итоги экспериментальных работ, явившиеся причиной повышенного внимания к здоровью в профессиональной деятельности:

•    обнаружено, что среди множества социально-психологических факторов, влияющих на состояние здоровья, одно из наиболее весомых воздействий оказывает профессиональная деятельность;

•   профессиональная деятельность влияет на состояние физического и психического здоровья неоднозначно, то есть она может его, как ухудшать, так и улучшать;

•   существуют группы т.н. «профессионального риска» или стрессогенные профессии, которые предъявляет к физическому и психическому здоровью профессионала повышенные требования, обусловленные как содержанием труда, так и его условиями;

•   результаты эпидемиологических исследований свидетельствуют, что профессиональные заболевания часто являются следствием плохо организованной профессиональной деятельности, а также могут быть рассмотрены как один из существенных факторов, препятствующих профессионализации [3; 30].

Введение понятия профессиональное здоровье явилось отражением потребности общества в определении возможностей организма человека применительно к условиям профессиональной деятельности. Анализ научной литературы, посвященной проблеме профессионального здоровья студенческой молодежи, показывает, что за последние годы она стала еще более актуальной. В работах Т.Г. Коваленко (2000), В.А. Уварова (2000), Н.К. Ковалева (2000), Т.А. Булавиной (2000), Ю.В. Кузьминой (2011) отмечается, что количество студентов специальной медицинской группы увеличилось с 10 до 20-25%, в некоторых вузах достигает 40% (Т.Г. Коваленко, 2000). За время обучения в вузе здоровье студентов не улучшается, ряд авторов отмечают его ухудшение (В.А. Уваров, Н.К. Ковалев, Т.А. Булавина, 2000). Исследования заболеваемости среди студентов свидетельствуют, что в последние годы на первом месте заболевания сердечно-сосудистой системы, на втором – опорно-двигательного аппарата (остеохондроз, сколиоз и т.п.), на третьем – органов дыхания, т.е. заболевания, наиболее значимые для обеспечения жизнедеятельности. Анализ функционального состояния студентов выявил, что их здоровье характеризуется следующими показателями: высокий уровень – 1,8%; средний – 7,7%; низкий – 21,5%; очень низкий – 69% (В.А. Коваленко, 2002).

Наши представления профессионального здоровья совпадают с представлениями С.А. Бугрова с соавторами (2005), предлагающих представлять профессиональное здоровье в виде системы, основными структурными компонентами которой являются клинический, психический и физический статус, определенный уровень функционального состояния, психических и физических качеств профессионала, функциональная устойчивость профессионала [1].

Первые шаги к будущему профессионализму работника начинаются с его обучения профессии. Подчеркивая связь здоровья и будущей профессиональной деятельности, Б.Г. Акчурин (1996) отмечает, что физическое здоровье отражает такую степень физического развития студента, его двигательных навыков и умений, которая позволяет наиболее полно реализовывать свои творческие возможности. Физическое здоровье является не просто желательным качеством будущего специалиста, а необходимым элементом его личностной структуры, необходимым условием построения и развития общественных отношений. Классическое и достаточно емкое определение здоровья как физического, психического и социального благополучия нуждается в коррекции, когда речь заходит о здоровье профессиональном (В.А. Коваленко, 2002). На первый план в трактовке здоровья в этом случае выходят показатели (элементы) психофизического сопряжения, обеспечивающие взаимодействие биологической составляющей и социально-технической среды. При этом, одни авторы (Б.Н. Чумаков, 2000; В.П. Полянский, 1999) обращают внимание на то, что здоровье является «наиболее важным» из аспектов профессионализма, другие (В.А. Коваленко, 2002), что оно отражается в «психофизической готовности специалиста» и состоит из следующих компонентов: достаточной профессиональной работоспособности; наличия необходимых резервов физических и функциональных возможностей организма для своевременной адаптации к быстро меняющимся условиям производственной и внешней среды, объему и интенсивности труда; способности к полному восстановлению в заданном лимите времени; присутствия мотивации в достижении цели (В.А. Коваленко, 2002).

Обращение к проблеме профессионального здоровья особенно актуально в современной ситуации развития общества, сопряженного с новыми требованиями к специалистам, изменениями, инновационными преобразованиями в различных сферах. Необходимо особо подчеркнуть гуманистический характер этого нового научного подхода, так как он направлен на сохранение здоровья, работоспособности и профессионального долголетия человека, обеспечение безопасности жизнедеятельности в процессе трудовой деятельности.

Важным моментом понимания взаимосвязи человека и его здоровья для нас явилось рассмотрение развития личности и ее здоровья с позиции биопсихосоционоэтической модели. В рамках этой модели любой феномен в объектном поле клинической психологии (в данном исследовании это «практически здоровые люди», перед которыми стоит задача развития и укрепление своего здоровья [7]) наиболее полно рассматривается как системный феномен с системной (причинной и непричинной) детерминацией, системной структурно-уровневой организацией (психической – функциональный, психологический – душевный, психологический – духовный) в их интимном и специфическом отношении с физическим. Ноэтический (духовный, прежде всего в общечеловеческом его понимании) аспект этой сложной модели предполагает учет роли в сохранении здоровья высших сущностных проявлений человека – его системы ценностей и смыслов (Frankl, 1979; Франкл, 2008) [8].

Что касается истории определения безопасности, то она начинается с Федерального Закона РФ «О безопасности», где под безопасностью понимается состояние защищенности. Но закон не может стать методологическим основанием для определения психологического явления. Состояние защищенности – это результативная форма психических явлений, статичное образование. Психологическая безопасность динамична, имеет качественную и количественную характеристики. Это скорее смена состояний, то есть процесс. При этом психологическую безопасность нельзя определять лишь одним процессом (эмоциональным или когнитивным), но системой процессов. Встречаются и другие определения безопасности, на наш взгляд, в большой степени необоснованные. Например, «безопасность – это сочетание внешних и внутренних обстоятельств», «состояние, тенденции и условия жизнедеятельности» и т.д. Здесь мы встречаемся с некоторой «свободой» в использовании понятий. Такая «свобода», правильнее сказать небрежность, встречается и в применении методологических подходов психологических исследований: в многочисленных диссертационных исследованиях молодые ученые, основываясь на типологическом подходе, находят все новые типы человека, будто речь идет не о личности, а о неодушевленном предмете, подверженном манипуляциям и сортированию. Мы не умаляем достоинств типологии, но позволим обратить внимание исследователей на изучение индивидуальных психологических особенностей человека, которые могут отличаться от того типичного, которое предлагается читателю иногда в достаточно навязчивой форме без глубокого обоснования [34]. Исходя из субъектно-деятельностного и системного подходов, мы определяем психологическую безопасность как систему психических процессов, результатом протекания которых является соответствие потребностей, ценностей субъекта отраженным характеристикам реальной действительности [34]. Составляющими психологической безопасности являются противоречия между ценностями субъекта и отраженными характеристиками действительности. Это означает, что психологическая безопасность детерминирована, по крайней мере, двумя моментами: уровнем субъектности (мотивационно-потребностной сферой, перцептивными и мыслительными процессами) и объективными факторами (уровнем развития среды, содержанием, условиями, характеристиками деятельности).

Большинство исследований, проводимых в науке, относится к уточняющим исследованиям. Их цель – установление границ, в пределах которых теория предсказывает факты и эмпирические закономерности. Обычно, по сравнению с первоначальным экспериментальным образцом, изменяются условия проведения исследования, объект, методика. Тем самым регистрируется, на какую область реальности распространяется полученное ранее теоретическое знание. Данное исследование можно отнести именно к этому типу, поскольку присутствуют границы феномена «психологической безопасности» (как критерий профессионального здоровья) и изменяется методика проведения исследования (к классическим методикам для исследования психологической безопасности добавляется методика исследования уровня здоровья).

В качестве теоретико-методологической основой исследования определены принципы и подходы, изложенные в трудах отечественных и зарубежных психологов в отношении развития личности и ее здоровья (Г.В. Залевский, В. Франкл, Б.Д. Карвасарский, М.Ю. Кондратьев, В. Пономаренко, А.Н. Леонтьев, В.И. Слободчиков). Кроме того, большую роль с методологической точки зрения играет концепция психологической безопасности, разработанная в трудах таких ученых, как: Н.Л. Шлыкова, Н.А. Лызь, И.А. Баева, А.В. Брушлинский, В.Е. Лепский, Г.В. Грачев, С.К. Рощин, и др. Помимо этого, важным и необходимым в методологической структуре исследования являются теоретические положения акмеологии как раздела психологии, который изучает закономерности и механизмы, обеспечивающие возможность достижения высшей ступени (акме) индивидуального развития, конкретней – профессиональной акмеологии (А.А. Бодалев, Н.В. Кузьмина, К.Е. Перепелкина) и акмеологии образования (Н.В. Кузьмина, А.А. Деркач, Н.В. Фетискин и др.) [7; 8].

Теоретически обоснованные концепции профессионального здоровья и психологической безопасности позволили экспериментально построить модель измерения уровня психологической безопасности у студентов старших курсов инновационных университетов.

В исследовании приняло участие 40 студентов 4 и 5 курсов (19 мужчин и 21 женщина) в возрасте от 20 до 23 лет. Все они являются студентами инновационных университетов г. Томска (ТГУ – 20 чел., ТПУ – 20 чел.). Распределение по специальностям примерно одинаковое («технические специальности» – 13 человек: физики, теплоэнергетики, информатики, математики; «гуманитарные специальности» – 15 человек: психологи, экономисты, юристы, рекламисты; «естественнонаучные специальности» – 12 человек: химики, биологи, географы).

В качестве методов исследования использовались:

1.   Вопросник жизненного стиля и уровня здоровья (R. Straub, 2002 г.), адаптированный Г.В. Залевским (2009 г.). Данная методика включает 10 шкал – 5 шкал здоровья («физическое здоровье», «психологическое здоровье», «духовное здоровье», «социальное здоровье» и «экологическое здоровье») и 5 шкал стиля жизни («зарядка и фитнес», «алкоголь, курение и т.д.», «превентивная практика здоровья», «дополнительные превентивные меры» и «питание и вес»). Этот тест был выбран нами для исследования профессионального здоровья, потому что он наиболее полно отражает все уровни здоровья. В норме показатели вопросника по всем субшкалам не менее 16 баллов.

2.   Тест жизнестойкости (адаптация опросника Hardiness Survey, разработанного С. Мадди, перевод на русский язык и адаптация осуществлены Д.А. Леонтьевым и Е.И. Рассказовой, 2006). Жизнестойкость как личностный конструкт (hardiness) включает в себя три сравнительно автономных компонента: «вовлеченность», «контроль» и «принятие риска». Кроме этих трех аттитюдов, жизнестойкость содержит в скрытом виде такие базовые ценности, как: 1) кооперация (cooperation); 2) доверие (credibility); 3) креативность (creativity). Суммируя, можно сказать, что «hardiness» – это особый паттерн установок и навыков человека, позволяющих превратить жизненные ситуации в новые возможности [2].

3.   Шкала базисных убеждений личности Р. Янофф-Бульман (перевод и адаптация были осуществлены О. Кравцовой). Здоровое чувство безопасности является одним из базовых ощущений нормального человека [35]. С целью диагностики базисных убеждений Р. Янов-Бульман разработала Шкалу базисных убеждений, выявляющую восемь частных убеждений: благосклонность мира (BW, benevolence of world); доброта людей (ВР, benevolence of people); справедливость мира (J, justice); контролируемость мира (С, control); случайность как принцип распределения происходящих событий (R, randomness); ценность собственного «Я» (SW, self-worth); степень самоконтроля (контроля над происходящими событиями) (SC, self-control); степень удачи, или везения (L, luckiness). На их основе вычисляются три категории базисных убеждений («Благосклонность окружающего мира и людей», «Осмысленность жизни», «Ценность собственного «Я»), свидетельствующие об уровне личностной безопасности человека, его психической стабильности и успешности в повседневной жизни [24].

Все результаты были подвержены статистической обработке данных с помощью программы STATISTICA (10 версия). Необходимо отметить, что результаты исследований не показали статистических различий между мужской и женской выборками, а также среди студентов томского государственного и Томского политехнического университетов.

Оценка уровней здоровья (студентов старших курсов ТГУ и ТПУ в количестве 40 человек) показала, что психологический, духовный и социальный уровни здоровья выше, чем физический и экологический уровни (рис. 1).

Рис. 1.  Средние значения некоторых шкал («Ряд1» – физическое здоровье, «Ряд2» – психологическое здоровье, «Ряд4» – духовное здоровье, «Ряд5» – социальное здоровье, «Ряд7» – экологическое здоровье) методики «Вопросник жизненного стиля и уровней здоровья».

Эти данные могут свидетельствовать о том, что в условиях инновационного образования студенты старших курсов ТГУ и ТПУ получают стимул к саморегулированию и развитию своей духовности, к установлению значимых и тесных связей с другими людьми, к обогащению новыми знаниями и освоению новых полей деятельности. Так же стоит отметить, что телесному здоровью уделяется меньше внимания. Это может быть связано с отсутствием достаточного времени на укрепление физического здоровья, либо с пониженной мотивацией к своему физическому укреплению в пользу духовному, социальному и психологическому обогащению (под психологическим обогащением понимается овладение новыми видами деятельности, новыми знаниями, умениями и навыками).

Самые низкие показатели получены по шкалам, связанным с превентивной практикой здоровья (рис. 2).

Рис. 2. Средние значения всех шкал методики «Вопросник жизненного стиля и уровней здоровья» (1 – физическое здоровье, 2 – зарядка и фитнес, 3 – алкоголь, курение и т.д., 4 – превентивная практика здоровья, 5 – доп. превентивная практика, 6 – контроль питания и веса, 7 – психологическое здоровье, 8 – духовное здоровье, 9 – социальное здоровье, 10 – экологическое здоровье).

Исходя из этих данных, можно сделать вывод, что студенты старших курсов инновационных университетов (возможно, не только старших курсов, и не только инновационных университетов) предпочитают решать возникающие проблемы со здоровьем только в случае возникновения этих самых проблем (т.е. заболел – пошел в поликлинику). Хотя доподлинно известно, что проблему лучше «упредить», «предупредить», нежели столкнуться с ней напрямую.

Оценка жизнестойкости студентов старших курсов инновационных университетов с помощью теста Жизнестойкости С. Мадди (рисунки 3, 4) показала, что только 60% студентов старших курсов инновационных университетов в полной мере ощущают собственную значимость и ценность, а также высоко мотивированны к самореализации, лидерству, здоровому образу мыслей и поведению, что позволяет им смело вовлекаться в различные жизненные ситуации (например, инновационные проекты). Кроме того, студенты высоко мотивированны к поиску путей влияния на результаты стрессогенных изменений, в противовес впадению в состояние беспомощности и пассивности. Эти студенты также характеризуются готовностью предпринять действия без гарантии будущего успеха, они открыты окружающему миру и воспринимают события жизни как вызов и испытания лично себе, которые позволяют самораскрыться и узнавать больше о себе в противовес стремлению к простому комфорту и безопасности, к избеганию неудач и негативного опыта, неспособности пойти на риск без гарантии успеха.

Таким образом, изучение такого психологического конструкта как «жизнестойкость» позволяет определить систему убеждений человека о себе, мире и отношениях с ним.

Рис. 3. Значения шкалы «Вовлеченность» теста Жизнестойкости С. Мадди, полученные по всей выборке, с кривой нормального распределения.

Согласно взглядам Сальваторе Мадди (2002), человек постоянно совершает выбор: «выбор прошлого» (привычного и знакомого) или «выбор будущего» (нового, неопределенного и непредсказуемого).

Рис. 4. Значения шкалы «Контроль» теста Жизнестойкости С. Мадди, полученные по всей выборке, с кривой нормального распределения.

Жизнестойкость является необходимым ресурсом, на который человек может опереться при выборе будущего с его неизвестностью и тревогой и который обеспечивает получение нового опыта, создавая определенный потенциал и перспективу для развития личности. Так студент, обладающий жизнестойкостью, научается видеть в постоянных изменениях все новые и новые возможности и пути решения жизненных задач, что одновременно способствует раскрытию его творческого потенциала и ощущению собственного прогресса. Впоследствии, с течением времени, мышление и поведение человека с высокой жизнестойкостью становится все более гибким, сложным и индивидуализированным благодаря его психологическому росту.

Результаты исследования, на наш взгляд, подтверждают высказывание В. Киреева [11] о том, что все зависит от того, с какого рода трудностями жизнестойкому человеку приходится сталкиваться. С одной стороны, если это мелкие неприятности, человек удачно справляется с ними, воспринимая их как вызов, постоянно вовлекаясь в жизненные события и открывая для себя новые возможности. Поэтому и мир воспринимается им как благосклонный, несущий небольшие испытания для развития в человеке личностного потенциала и духовного роста. Ощущение ценности собственного «Я»  мотивирует его к активному поиску путей решения жизненных проблем, позволяет ему не унывать и поддерживать состояние своего здоровья (физического и психического). Зачастую ему кажется, что все, что происходит в мире – это дело, скорее всего, не случая, а собственного везения. С другой стороны, – если речь идет о настоящем горе, катаклизме или огромной личной ответственности, человек, обладающий жизнестойкостью, может быть менее оптимистичным или даже пессимистом. В жизни бывают случаи, которые невозможно предугадать и проконтролировать. Когда они происходят, мир, возможно, кажется человеку менее справедливым, люди – менее добрыми. Но в то же время присущий жизнестойким людям внутренний личностный потенциал, внутренняя сила позволяет им оказывать мощное сопротивление превратностям судьбы и успешно справляться с «непреодолимыми» жизненными трудностями.

На рисунках 5, 6, 7 представлены данные, полученные с помощью методики Шкала Базисных Убеждений Р. Янофф-Бульман. Показатели ШБУ объединялись в следующие группы: убеждения относительно мира и окружающих людей, убеждения относительно собственной личности и суммарные индексы базисных убеждений и психологической безопасности.

Базисные убеждения студентов как имплицитные, глобальные, устойчивые представления индивида о мире и о себе, оказывающие влияние на мышление, эмоциональные состояния и поведение человека, выражены в недостаточной степени. Это свидетельствует о том, что они не чувствуют себя в безопасности. Однако, наличие смыслов жизни, помогают адаптироваться к новым условиям и даже оказывают влияние на сохранение эмоционального благополучия. При этом подверженность антидемократической идеологии (АДИ) попадает в средний диапазон нормативных значений. Даже те студенты, которые чувствуют себя в безопасности, субъективно неблагополучны, осмысленность жизни низкая, самая высокая степень подверженности АДИ. Отмечается высокий уровень авторитарной агрессии, проявляющейся по отношению к окружающим.

Анализ средних значений показывает: практически все средние значения показателей находятся в пределах возрастной нормы; для студентов характерна убежденность в принципиальной контролируемости мира; неожиданно низкая степень выраженности убежденности в справедливом устройстве мира; минимальная степень выраженности базисных убеждений относительно собственной личности; наблюдается низкая степень выраженности базисных убеждений относительно самоценности и везучести, но выявляется тенденция к высокой степени выраженности убеждений относительно самоконтроля.

Рис. 5. Шкала «Благосклонность мира и людей» с кривой нормального распределения.

Рис. 6. Шкала «Осмысленность жизни» с кривой нормального распределения.

Рис. 7. Шкала «Ценность собственного «Я» с кривой нормального распределения.

В целом, опираясь на полученные результаты, можно сделать выводы, что только 51% студентов старших курсов инновационных университетов имеют выраженное позитивное отношение к окружающему миру, событиям, происходящим в их жизни, к людям, которые их окружают. Это может быть связано со многими факторами: полученное воспитание; уровень материального благополучия; успешность в межличностных взаимоотношениях; успешность в достижении поставленных целей; уровень стрессоустойчивости и т.д., и т.п. Кроме этого, у них можно отметить высокий уровень возможности влиять на события, в том числе убеждение о центральной позиции человека в своей судьбе (а не случая). На это может влиять развитая способность к саморегуляции в различных сферах деятельности, высокий уровень мотивации на успех, высокий уровень целеустремленности.

Подводя суммарный итог по всей совокупности показателей и индексов ШБУ, следует отметить:

•   позитивные системы убеждений и переживание психологической безопасности характерны для студенческой молодежи. Можно предположить, что система базисных убеждений в студенческой выборке содержит, вероятно, значительный компонент иллюзорного восприятия мира и себя в нем;

•   в студенческой среде наблюдается высокая степень убежденности в возможности контролировать жизненные ситуации и свое поведение в них. Можно предположить, что данная закономерность является следствием иллюзорной переоценки собственных возможностей контролировать события и управлять ими;

•   отличительной особенностью для них является убежденность в позитивной природе мира и людей в сочетании с убежденностью в низкой ценности собственной личности;

Для установления зависимостей между уровнем здоровья и психологической безопасностью был проведен корреляционный анализ с помощью программного обеспечения STATISTICA (10 версия). Полученные данные свидетельствуют о прямой связи общего уровня здоровья и уровня психологической безопасности (табл. 1).

Таблица 1.

Связь общего уровня здоровья студентов старших курсов инновационных университетов с уровнем их психологической безопасности (ШБУ).

Эти результаты свидетельствуют о прямой, высокой и значимой (p<0,05) взаимосвязи между общим уровнем здоровья (принятым нами за показатель уровня профессионального здоровья) и уровнем психологической безопасности студентов старших курсов инновационных университетов. Но корреляционный анализ не показывает, что является причиной, а что следствием.

Кроме этого, общий уровень здоровья имеет прямую связь с вовлеченностью студента старшего курса инновационного университета в деятельность, со степенью контроля им (ей) событий, происходящих в его (ее) жизни (r=0,90 и 0,95 соответственно). Несколько слабее выражена связь общего уровня здоровья и принятием риска, который сопутствует в новых жизненных ситуациях, особенно в инновационной деятельности (r=0,89) (табл. 2).

Таблица 2.

Связь общего уровня здоровья студентов старших курсов инновационных университетов с их жизнестойкостью (С. Мадди).

Из этого следует, что студенты старших курсов инновационных университетов, обладающие высоким уровнем здоровья, вовлечены в разнообразную деятельность, стремятся тратить энергию с пользой. Они стараются контролировать свою жизнь, самостоятельно принимать решения и брать ответственность на себя. Также они спокойно чувствуют себя в ситуациях, связанных с определенной долей риска: инновационные проекты или экспериментальная деятельность в малоисследованной области науки.

Так же была установлена высокая корреляционная связь общего уровня здоровья и некоторых его компонентов (физическое здоровье: r=0,95; психологическое здоровье: r=0,92; духовное здоровье: r=0,96 и социальное здоровье: r=0,91 и др.) (табл. 3).

Таблица 3.

Зависимость общего уровня здоровья студентов старших курсов инновационных университетов от отдельных его составляющих.

Эти данные свидетельствуют о том, что наиболее важными и определяющими характеристиками здоровья (общего его уровня или профессионального) является физическое и духовное здоровье. Следовательно, студенты старших курсов инновационных университетов, посвящающие много времени физическим упражнениям, стремящиеся поддерживать «тело в форме», обладающие высоким уровнем саморегуляции в духовном становлении, имеют высокий общий уровень здоровья, а, значит, уровень психологической безопасности.

Была установлена высокая корреляционная связь между субшкалами Шкалы Базисных Убеждений и важнейшими составляющими (табл. 3) здоровья студентов старших курсов инновационных университетов (табл. 4).

Таблица 4.

Связь уровня психологической безопасности (ШБУ) студентов старших курсов инновационных университетов с отдельными составляющими здоровья их личности.

Полученные данные говорят о том, что студенты старших курсов инновационных университетов, ведущие здоровый образ жизни, умеющие ставить перед собой сложные цели и испытывающие удовольствие от их достижения, духовно и нравственно развитые, обладающие близкими социальными контактами (с друзьями, родственниками), способные строить доверительные отношения, в целом верят в благосклонность окружающего мира и людей, в то, что «мир прекрасен и полон добра». Они имеют целостную картину мира, четкую иерархию ценностей, в которой важное место занимает собственное «Я», как субъект деятельности, способный оказывать влияние на свою жизнь и самостоятельно, развиваясь, выстраивать схему своей судьбы.

Уровень психологической безопасности напрямую связан с жизнестойкостью студентов старших курсов инновационных университетов. Об этом свидетельствуют результаты корреляционного анализа, проведенного между этими показателями (табл. 5).

Таблица 5.

Связь уровня психологической безопасности (ШБУ) студентов старших курсов инновационных университетов с уровнем их жизнестойкости (С. Мадди).

Из этого следует, что студенты старших курсов инновационных университетов, которые вовлечены в деятельность, не тратят время попусту, обладают высокой степенью контроля над происходящими в их жизни событиями, которые готовы принимать определенную долю риска (особенно в условиях инновационности) в новых видах деятельности, – имеют высокий уровень психологической безопасности, а, следовательно, и высокий уровень здоровья. Студенты, по большей части занимающие пассивную позицию в жизни, «плывущие по течению», с легкостью позволяющие другим брать инициативу и ответственность за решения (иногда напрямую связанную с их собственной жизнью), предпочитающие обыденную, шаблонную деятельность, избегающие новых идей и проектов, будут иметь низкий уровень психологической безопасности, и, следовательно, низкий уровень здоровья, что грозит малой производительностью труда в условиях инновационной политики развития России.

Кроме этого, нами были выявлены важные взаимосвязи наиболее значимых компонентов общего уровня здоровья (физическое и духовное здоровья) между собой и таких субшкал ШБУ и теста Жизнестойкости, как: вовлеченность, контроль, благосклонность мира и людей, осмысленность жизни (табл. 6, 7).

Таблица 6.

Связь физического здоровья студентов старших курсов инновационных университетов и духовного здоровья, осмысленности жизни, вовлеченности.

Таблица 7.

Связь духовного здоровья студентов старших курсов инновационных университетов и физического здоровья, благосклонности мира и людей, контроля над происходящими событиями.

Эти данные свидетельствуют о том, что студенты старших курсов инновационных университетов, обладающие хорошим физическим здоровьем, будут так же здоровы духовно (r=0,92). Такие студенты участвуют в разных проектах, посвящают много времени учебе и работе, задумываются о будущем, строят планы, и шаг за шагом следуют намеченным целям. Они также верят в то, что в мире больше добра, нежели зла, и что каждый человек имеет решающее значение в определении собственной судьбы.

Учитывая тот факт, что большое количество испытуемых (~42,5% от общего числа) имеют показатель уровня здоровья, относящийся к значению «ниже среднего» или «низкий», определяет необходимость разработки путей и направлений социально-психологического сопровождения их личностно-профессионального становления. Основной целью системы профориентации в высшем учебном заведении должно стать создание благоприятных условий для свободного и осознанного выбора обучающимися будущей профессиональной деятельности, личностной траектории образования, направления и профиля профессиональной подготовки, необходимой квалификации в соответствии с личностными интересами, образовательными запросами и потребностями рынка труда [22].

Возможным вариантом личностно-профессионального становления может стать реализация проекта «Профессионалищация студенческой молодежи», включающего в себя:

•   Медико-социально-психологическое сопровождение в рамках университетской молодежной политики;

•   «Ярмарки вакансий»;

•   Встречи с работодателями и представителями государственных структур;

•   Максимально возможное количество профессиональных функциональных проб.

Качественно проводимое сопровождение учащихся вуза в направлении профессиональной ориентации позволит избежать возможных рисков в профессиональном и личностном развитии молодого человека.

Литература

1. Басалаева Н.М., Савкин В.М. Здоровье нации: стратегия и тактика (о проблемах здравотворчества в регионах России) // Валеология. – СПб.: Вестник, 2001. – 154 с.
2. Богомаз С.А., Баланев Д.Ю. Жизнестойкость как компонент инновационного потенциала человека // Сибирский психологический журнал. – 2009. – № 32. – С. 23-28.
3. Бодров В.А. Психология профессиональной пригодности: учеб. пособие для вузов. – М.: ПЕР СЭ, 2001. – 511 с.
4. Грачев Г.В. Информационно-психологическая безопасность личности: проблема и возможности формирования социально-психологической защиты // Проблемы информационно-психологической безопасности: сборник статей и материалов конференций. – М., Институт психологии РАН, 1996.
5. Грачева М.В. Инновационная деятельность в промышленности: теория и практика в странах рыночной экономики и инновационные опросы рыночных предприятий. – М., 1994.
6. Денисов В.Н. Социальная политика в охране здоровья населения. – Новосибирск: Наука, 2000. – 126 с.
7. Залевский Г.В. Введение в клиническую психологию. – Томск: ТМЛ-Пресс, 2010. – 224 с.
8. Залевский Г.В., Залевский В.Г., Кузьмина Ю.В. Антропологическая психология: биопсихосоционоэтическая модель развития личности и ее здоровья // Сибирский психологический журнал. – 2009. – № 33. – С. 99-103.
9. Ионов М. Инновационная сфера: состояние и перспективы // Экономист. – 2005. – № 10.
10. Кванина В.В. Инновации: определимся с понятиями? // Администратор образования. – 2007. – № 1. – С. 75-83.
11. Киреев В. Еще пол жизни впереди, уже пол жизни позади // Молодежь Эстонии. – 2003 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://8-1.php.htm
12. Климов Е.А. Психология профессионального самоопределения. – Ростов-на-Дону: Изд-во «Феникс», 2000. – 512 с.
13. Крутько В.Н. Подходы к "Общей теории здоровья" // Физиология человека. – М.: Наука, 2002. – 243 с.
14. Лызь Н.А. Безопасность человека в зеркале науки // Известия Таганрогского государственного радиотехнического университета. – 2004. – № 1. – С. 138-142.
15. Лызь Н.А. Модельные представления о безопасной личности // Известия Таганрогского государственного радиотехнического университета. – Тематический выпуск  «Гуманитарные  проблемы  современной  психологии». – 2005. – № 7. – С. 21-25.
16. Лызь Н.А. Развитие безопасной личности в образовательном процессе вуза: монография. – Таганрог: Изд-во ТРТУ, 2005. – 305 с.
17. Ляшук А.В. Информационная безопасность как показатель качества жизни в образовательной среде // Альманах современной науки и образования. – Тамбов: «Грамота», 2007. – № 1: Педагогика, психология, социология и методика их преподавания. – С. 145-147.
18. Ляшук А.В. Исследование информационно-психологической безопасности программными методами // Новые информационные технологии в научных исследованиях и образовании: материалы XII Всероссийской научно-технической конференции студентов, молодых ученых и специалистов. – Рязань: Изд-во РГРТУ, 2007. – С. 5-6.
19. Методы психодиагностики: учебное пособие / В.Л. Марищук, Ю.М. Блудов, В.А. Плахтиенко. – М.: Просвещение, 2000. – 256 с.
20. Михайлов Н. Инновационная деятельность – мощный стимул развития субъектов образовательной среды // Высшее образование в России. – 2004. – № 7. – С. 76-82.
21. Непомнящий А.В. Инновационное образование: достижения и перспективы // Высшее образование сегодня. – 2007. – № 7. – С. 14-19.
22. Пальчевская М.С. Развитие профессиональной ориентации в ВУЗе // socionom.ru. – 2012 [Электронный ресурс].
23. Полонский В.М. Словарь по образованию и педагогике. – М.: Высшая школа, 2004. – 511 с.
24. Практикум по психодиагностике и исследованию толерантности личности / под ред. Г.У. Солдатовой, Л.А. Шайгеровой. – М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 2003. – 112 с.
25. Проблемы информационно-психологической безопасности: сборник статей и материалов конференций / под ред. А.В. Брушлинского, В.Е. Лепского. – М.: Институт психологии РАН, 1996. – 100 с.
26. Психология профессионального здоровья / под ред. Г.С. Никифорова. – Саб: Речь, 2006. – 480 с.
27. Рассоха Н.Г., Баева И.А. Психологическая безопасность и развивающее образование // Материалы 3 Российской конференции по экологической психологии. – М., 2002. – С. 92-94.
28. Синельников Б. Инновационные подходы к организации научно-образовательной деятельности // Высшее образование в России. – 2007. – № 12. – С. 13-19.
29. Слободчиков В.И. Проблемы становления и развития инновационного образования // Инновации в образовании. – 2003. – № 2. – С. 4-28.
30. Стрелков Ю.К. Инженерная и профессиональная психология. – М.: Издательский дом «Академия»; Высшая школа, 2001. – 360 с.
31. Суходольский Г.В. Основы психологической теории деятельности. – Л.: Изд-во ЛГУ, 2000. – 168 с.
32. Умняшкина С.В. Синдром эмоционального выгорания как проблема самоактуализации личности (в сфере помогающих профессий) [Электронный ресурс]: дис. … канд. психол. наук: 19.00.04. М.: РГБ, 2002. – 230 с.
33. Фисенко А.И. Инновационная деятельность как отражение социальной практики в современной России // Международный журнал экспериментального образования. – 2009. – № 6. – С. 31-33.
34. Шлыкова Н.Л. Психологическая безопасность: история и перспективы исследования // Человеческий фактор: проблемы психологии и эргономики. – 2005. – № 4. – С. 65-66.
35. Janoff-Bulman R., Berger A. The other side of trauma: Towards a psychology of appreciation // Loss and trauma: General and close relationship perspectives. – Philadelphia: Bronner-Routledge, 2000. – P. 29-44.

Ссылка для цитирования

Козлова Н.В., Гуляев А.С. Психологическая безопасность как критерий профессионального здоровья студентов старших курсов инновационных университетов [Электронный ресурс] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2012. – N 4 (15). – URL: http://medpsy.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.